Прецедентов с обиженными инфантами 30–40 лет
становится все больше — они эмоционально
невоздержанны, ибо находятся в
искусственной коме инфантилизма, в которой
‘желание’ заменило ‘жертвенность’, и
явно лицемерны, отчего Праздник
непослушания, развешивая вкруг планеты
мигающую гирлянду конфликтов и войн,
создает турбулентную зону, в которой точки
бифуркации вынесены наружу — за орбиту
здравого понимания, обращая Сознание в
тишайшего Сфинкса, плодя гипотезы. Крылатое
выражение вольно-невольно может стать
«крылатой ракетой» — и разрушить весь мир,
плох он или хорош, но теория, создаваемая
предчувствием научного поиска, может
помочь сохранить его в здравии и во плоти
божественного замысла, но при одном
условии: при соблюдении покоя и воли
Сознания — непременном паритете Ума, что
парадоксами множит как сущности, так и
сомнение, чьи ментальные альбатросы
форматируют наше понимание. Так гипотеза,
основанная на парадоксе, формирует Образ
Понятия и тем самым строит фундаментальный
каркас мировоззрения, не умаляя слонов и не
забывая кита. В нашем мире лжец (он же лгун),
как жена Цезаря, оказывается вне подозрения
и, значит, обсуждения, а его фигура столь
прозрачна и нанотехнологична, что давно
впаяна в ‘шкалу погрешностей’ всякого
восприятия, — и это тот беззубый кашалот,
что подставил свою спину столпам мышления,
отчего не только маячит мудрой черепахой,
но и воспринимается веселым Буддой. Время
от времени кит открывает свой рот — и все мы
оказываемся в его глотке, а сам лжец — вне
Закона, вне конфликта, но в Праве: в правовом
поле Абсолюта, которому ведома только
доктрина исключительности и привычен
пурпур бесстыдства.