Прецедентов с обиженными инфантами 30–40 лет становится все больше — они эмоционально невоздержанны, ибо находятся в искусственной коме инфантилизма, в которой ‘желание’ заменило ‘жертвенность’, и явно лицемерны, отчего Праздник непослушания, развешивая вкруг планеты мигающую гирлянду конфликтов и войн, создает турбулентную зону, в которой точки бифуркации вынесены наружу — за орбиту здравого понимания, обращая Сознание в тишайшего Сфинкса, плодя гипотезы. Крылатое выражение вольно-невольно может стать «крылатой ракетой» — и разрушить весь мир, плох он или хорош, но теория, создаваемая предчувствием научного поиска, может помочь сохранить его в здравии и во плоти божественного замысла, но при одном условии: при соблюдении покоя и воли Сознания — непременном паритете Ума, что парадоксами множит как сущности, так и сомнение, чьи ментальные альбатросы форматируют наше понимание. Так гипотеза, основанная на парадоксе, формирует Образ Понятия и тем самым строит фундаментальный каркас мировоззрения, не умаляя слонов и не забывая кита. В нашем мире лжец (он же лгун), как жена Цезаря, оказывается вне подозрения и, значит, обсуждения, а его фигура столь прозрачна и нанотехнологична, что давно впаяна в ‘шкалу погрешностей’ всякого восприятия, — и это тот беззубый кашалот, что подставил свою спину столпам мышления, отчего не только маячит мудрой черепахой, но и воспринимается веселым Буддой. Время от времени кит открывает свой рот — и все мы оказываемся в его глотке, а сам лжец — вне Закона, вне конфликта, но в Праве: в правовом поле Абсолюта, которому ведома только доктрина исключительности и привычен пурпур бесстыдства.
