В статье исследуется чеховская традиция в повести А. Толстого «Эмигранты». Чеховские претексты реализуются на нескольких уровнях — мотивном и образном — через галерею женских образов, синонимичных чеховским трем сестрам в пьесе, а также с помощью использования концепта чеховской усадьбы из «Вишневого сада». Функция чеховских претекстов в повести А. Толстого «Эмигранты» двоякая. С одной стороны, через отсылку к «Вишневому саду» реализуется связь с потерянной родиной в эмигрантском дискурсе, с другой стороны — связь осуществляется в результате окончательной деконструкции идиллического образа усадебного дворянства, когда образы трех сестер воплощаются в героинях, имеющих дворянское происхождение, но вынужденных в результате обстоятельств опуститься на социальное дно. Таким образом, автор показывает неразрывность связи с родиной в условиях кризиса русской самоидентичности, обусловленного эмигрантским травмирующим опытом.

В статье на материале рассказов «Христова Всенощная» И.С. Шмелева и «Рождество Христово на разъезде 809» В.Н. Лялина рассматриваются роль и специфика мотивного комплекса «поиск/обретение дома». На основе проведенного исследования выявлено, что данные образы у обоих авторов воспринимаются в контексте теоцетричной, точнее, христоцентричной картины мира. Образ дома раскрывается в парадигме «Отечество земное — Отечество Небесное». В обоих произведениях возникает амбивалентный образ «дом при дороге», который является пограничным с точки зрения социальных, исторических и духовных параметров и сочетает в себе как признаки обездоленности и бездомности, так и черты временного пристанища, приюта, походного храма. Подлинное обретение дома становится возможным благодаря обращению к евангельскому и православно-литургическому контекстам, в рамках которых данный образ наполняется сакрально-религиозным содержанием и обретает черты истинного дома как в социально-историческом, так и в духовно-метафизическом плане. Важную роль в обоих произведениях играют мотивы одиночества, бесприютности, сиротства, а также противопоставленные им мотивы молитвы, покаяния, богослужения. Литургический контекст акцентирует внимание на кардинальных содержательных векторах обоих произведений в аспекте «дом — Небесное Отечество». Очевидно, что установка И.С. Шмелева и В.Н. Лялина на христоцентризм позволяет говорить о соотношении понятия «дом» с идеей встречи и соединения человека со Христом, что происходит через сакрально-богослужебный (литургический) хронотоп. Важную роль в поэтике обоих произведений играет мотив света и тени. Образ света рассматривается как художественный феномен, объединяющий категории земного и Небесного.

Предметом исследования является, с одной стороны, художественная реальность романа Александры Марининой «Иллюзия греха», с другой — анализ особенностей российской жизни 1990-х гг., представленных сквозь призму этого романа. Автор сомневается, что это произведение можно полностью подвести под понятие детективного жанра, поскольку фоном идут описание и осмысление жизни России того времени. Сравнение «Вишневого сада» Чехова и «Иллюзии греха» позволяет сформулировать гипотезу о характере российской социальности. По-прежнему два не связанных между собой процесса — безличный, социальный и не связанные между собой и нередко бессмысленные, маргинальные поступки и действия людей. С точки зрения этой гипотезы рассматривается произведение Марининой: она, но, естественно, как художник, представляет для читателя социальную реальность 1990-х, которая во многом напоминает «дурную социальность», о которой еще в 1920-х гг. писал Василий Зеньковский. Автор выделяет четыре аспекта этой социальности: тянущееся из прошлых веков отношение россиян к праву, ощущение социальной несправедливости, отсутствие нравственных и моральных ориентиров, одержимость россиян идеями, — о которой писал М. Бахтин.

В статье рассматривается проблема моделей исторического процесса, показана роль ценностей как стабилизирующей силы каждого периода истории и научно-технических открытий как динамической силы, определяющей смену эпох. Предлагается модель, соединяющая принципы цивилизационного и формационного подходов к истории, в которой локальные цивилизации можно было бы считать способом протекания истории вплоть до начала третьей глобализации — эпохи Возрождения, научно-технические достижения которой позволили объединить мир в одну экономическую систему. Показана предыстория глобализации — ее ранние версии: политическая (формирование древних империй с единым государственным устройством и различными культурами в их составе) и религиозная (формирование надгосударственных региональных мировых религий с единой культурой в разных частях соответствующего региона). В статье говорится о роли России в этом процессе. Показаны основные свойства четырех этапов аксиогенеза ее культуры: принятие христианства, формирование единого государства, европейская модернизация, создание социалистического общества. Рассмотрены основные проблемы конструирования тезауруса современной культуры России: аксиологический абстракционизм, аксиологическое идолопоклонство и аксиологический антиисторизм. Показаны основные формы взаимодействия современной России с Востоком и Западом в контексте аксиогенеза России. Выделено три негативных аспекта этого аксиогенеза в отношении с Западом: демонизация, заставляющая отказаться от понимания степени неизбежности модернизации; изоляционизм, заставляющий отказаться от сотрудничества с Западом; наконец, ресентимент, заставляющий отказаться от понимания природы собственных проблем. Выделено три негативных аспекта аксиогенеза России в отношении с Востоком: ангелизация Востока, провоцирующая отказ от понимания реального содержания восточных культур и прежде всего их зависимости от Запада; недооценка восточных угроз российской безопасности; наконец, отказ от понимания того, насколько восточные культуры чужды для российской культуры. Утверждается, что в условиях глобальных проблем современности, порожденных капиталистическим способом производства, только социализм способен остановить непрерывное движение мира к катастрофе. Опыт социализма в СССР вместе со всеми его негативными аспектами должен быть учтен и стать основой для формирования будущего тезауруса российской культуры.

В статье рассматриваются особенности феноменов самопознания и самопрезентации в мемуарных памятниках творческих личностей. На примере русского культурного наследия первой половины XIX в. анализируются феномен эго-литературы и жанры, его представляющие: дневники, записки, автобиографии, воспоминания и пр. Дается обзор факторов, способствовавших формированию специфического подхода литераторов, драматургов, художников, музыкантов, артистов к созданию мемуаров. Обращается внимание на отношение творческой личности к будущности своего мемуарного текста. Оговаривается, что внимание это может быть как осознанным, так и подсознательным, связанным с особенностями авторского психотипа и теми задачами, которые решает создатель мемуаров. Для выделения показательных черт эго-литературы используется понятие autofiction (фр., буквально — «самовымысел», «самосочинение»), относимое к явлениям, возникающим на грани документалистики и художественной прозы. Категория autofiction появилась в научном обиходе сравнительно недавно, но получает все более активную разработку в трудах исследователей. Автор полагает, что именно литература autofiction является наиболее приемлемой для творческой личности разновидностью мемуарных текстов, позволяющей, с одной стороны, удержаться в рамках документальной оправданности, с другой — в полной мере проявить специфику творческой индивидуальности, склонной к фантазийности и отличающейся повышенным эгоцентризмом. Обзор особенностей жанровых разновидностей литературы autofiction позволяет уточнить степень заинтересованности писателей и художников в каждой из них. Специальное внимание уделяется русским музыкантам как авторам литературы autofiction, анализируются причины определенного отставания музыкальной составляющей в общем массиве отечественной эго-литературы.

В статье на основании «Записок М.И. Глинки» (1854–1855) предпринята попытка реконструкции отношения композитора к событиям 14 декабря 1825 г. и к впервые увиденному им в тот день императору Николаю I. Рассматриваются последующие встречи Глинки с императором, императрицей, великими князьями и княжнами, дается характеристика отношения царствующих особ к композитору, анализируются размер и характер поддержки музыканта, оказывавшейся августейшими особами в различные периоды его жизни. Обращается внимание на то, что Глинка оставался и 30 лет спустя чрезвычайно осторожен при любых упоминаниях о декабрьском мятеже и его героях, стараясь полностью обходить эту тему в письмах и по возможности минимально или иносказательно обращаться к этой теме в «Записках...». Тем не менее в разделах текста «Записок...», которые писались под влиянием эмоциональной памяти музыканта, явственно проступают черты субъективной позиции Глинки как по отношению к самому себе и своему невольному участию в событиях 1825 г., так и в целом к декабрьскому мятежу и восприятию фигуры императора в трагический момент истории. Доказывается: воссоздавая в таких разделах эпизоды прошлого, Глинка подходил к ним как композитор-драматург, выстраивая сцену, руководствуясь законами театрального мышления, выделяя в ней определенных героев и заявляя о собственном эмоциональном отношении к ним. Анализируются описанное Глинкой появление на Сенатской площади императора и создаваемый музыкантом образ правителя, обремененного тяжелейшим долженствованием.

Данная статья посвящена образам священников в советском кинематографе. Тематика кино — Гражданская война в Советской России. В работе на примере нескольких советских фильмов делается вывод, согласно которому тезис о «безбожности» СССР неверен и является ложным пропагандистским штампом. В описываемых фильмах выражается доброжелательное и уважительное отношение к религии, священники показаны честными людьми, которые представляют религию, органично связанную с социалистическими идеями. Конфликт между правительством Советского государства и священноначалием Русской православной церкви имел политические причины, но не духовно-религиозные.

В основе этого исследования лежат тезисы выступления на российско-немецком семинаре «Христианство и политика: светскость и упоминание Бога в Конституции» (05.03.2021).

В Ингушетии прошел X Международный кинофестиваль «Золотая башня». В рамках фестиваля было показано 87 фильмов, включая 52 документальных, 15 игровых и 20 короткометражных. В программе участвовали фильмы из Индии, Китая, Италии, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Азербайджана, а также картины, представляющие более 20 городов России. Кроме того, в числе этих фильмов — 17 работ из Северного Кавказа и пять из Ингушетии. Главный приз фестиваля — уменьшенная золотая копия средневековой ингушской башни.

В кинотеатре Музея Москвы состоялась премьера документального фильма «Мануфактура культуры» Фонда Потанина. Перед показом Фонд инициировал дискуссию «Культура: промышленный масштаб», чтобы поговорить с экспертами и практиками о феномене ревитализации индустриального наследия, его масштабах на территории страны, необходимости сохранения и преобразования промышленных объектов в арт-кластеры и современные культурные пространства.