В статье дается ответ на вопрос, почему стало возможным проведение специальной операции Вооруженных сил России. Чтобы ответить на него, авторы возвращают читателей в историю украинской государственности и на ее конкретных примерах показывают, как зарождался и эволюционировал нацизм в этой стране. Подчеркивается, что зарождение украинского нацизма произошло 100 лет назад, с образования в Киеве 17 марта 1917 г. Рады (Центральный совет Украины) под председательством одного из самых видных деятелей украинского буржуазного национализма, историка, профессора М. С. Грушевского и принятием Радой 23 июня 1917 г. I Универсала (Конституция), в котором автономия провозглашалась в одностороннем порядке, т. е. провозглашалась независимость Украины. За ним последовало утверждение 20 ноября 1917 г. сначала III Универсала, в котором была провозглашена Украинская Народная Республика как федеративная часть России (белой), а затем — 22 января 1918 г. IV Универсала, в котором провозглашалась независимость Украинской Народной Республики, хотя и оставлялась возможность вхождения Украины в федеративную связь с Россией после созыва Учредительного собрания Украины. Но особую лепту в дело утверждения украинского национализма внесли гетманский режим П. Скоропадского, длившийся с 28 апреля до 14 декабря 1918 г., и режим Симона Петлюры в 1919–1920 гг. Начиная с 2014 г. власти в Киеве строят свою внутреннюю и внешнюю политику с учетом зловещих традиций своих предшественников.

В статье опровергается расхожее утверждение, будто Индия сделала свой геополитический выбор в пользу США, примкнув к ним в их противостоянии с Китаем путём участия в диалоговом формате QUAD. Рассматривая факторы значительного продвижения американо-индийских отношений, автор указывает, что «поворот» администрации Обамы закрепил скорее геополитический выбор именно США после достаточно продолжительного периода так и не удавшихся попыток Вашингтона вписать Пекин в «однополярный момент». При определённом росте китайско-индийского соперничества механизм регулярных встреч по пограничной проблеме позволил вывести вопрос из общего контекста двусторонних отношений. Это способствовало созданию возможностей для значительного продвижения отношений двух стран в торговой и инвестиционной сферах, налаживания политического диалога, в том числе на высшем уровне, и взаимодействия в ряде многосторонних форматов. Анализ геополитической концепции нынешнего министра иностранных дел Индии показывает, что она строится на расчёте использовать заинтересованность в индийской поддержке противников утверждения в Индо-Тихоокеанском регионе «гегемонии Китая», но избежать при этом «излишней антагонизации» последнего. Это подтверждается старанием Индии избежать придания QUAD формата военного блока, на данном этапе учтённом её партнёрами по «четвёрке». Показана важность, придаваемая Нью-Дели обеспечению своих континентальных геополитических интересов путём развития отношений с Россией и участия в ШОС и РИК, особенно с учётом ситуации, созданной беспорядочным выводом американских сил из Афганистана. Отмечено отведение индийцами в последнее время важного места в своей Индо-Тихоокеанской доктрине России. Делается вывод о продолжении Индией геополитического маневрирования, остающегося важной частью реальной картины мировой политики с потенциалом использования в интересах её позитивной эволюции.

В статье показано, что сегодня все страны Балтии едины в своих взглядах относительно итогов Второй мировой войны и отношений с Россией. Официальная пропаганда, элита и правящие круги стран Балтии постоянно позиционируют Россию как основную угрозу стабильности в регионе и мире и постоянно тиражируют тезис о вине СССР в нынешних проблемах развития своего государства. Подчеркивается, что в отечественном и международном общественном сознании Латвия, как и Литва и Эстония, вызывает ассоциации последовательного антироссийского раздражителя. Автор показывает, что в прибалтийских странах явление коллаборационизма в годы Второй мировой войны носило специфическую национальную особенность и было связано с надеждой местных элит на то, что военное присутствие Германии позволит им воссоздать национальные государства в прежнем, довоенном формате. Автор отмечает, что попытки компенсировать неспособность вести созидательную политику русофобией и реваншизмом закончатся, к сожалению, не завтра. Автор рассматривает основные причины, по которым власти прибалтийских стран так толерантны к неонацистам. Но при всём при этом Россия выступает за сбалансированность и выравнивание отношений со странами Балтии и поддержание их на уровне, позволяющем вести достаточно эффективный политический диалог и развивать экономические связи. Причём, как отмечает автор, ситуация может достаточно быстро и радикально измениться с появлением в этой политической среде настоящих независимых личностей, способных решительно отстаивать действительно национальные интересы населения своих стран, что, в конечном итоге, восстановит региональный и международный авторитет стран Прибалтики и повысит их привлекательность как в политическом, так и экономическом плане.

В статье показаны значимость и возрастание роли фактора информационно-психологической войны по мере эскалации украинского кризиса. Отмечается роль в информационно-психологическом противоборстве Сил специальных операций Украины. Рассмотрены структура и функционал 16-го, 72-го, 74-го и 83-го центров информационно-психологических операций Сил специальных операций Украины. Показаны основные функции этих центров, такие как разведывательно-подрывная деятельность, выявление внутренних противников, дезинформация населения, информационный терроризм, деморализация граждан Донбасса и др. Рассмотрены инструменты, используемые в своей деятельности центрами информационно-психологических операций, кроме официальных СМИ, используются несколько тысяч интернет-ресурсов, информационно-новостных сайтов, скоординированных групп пользователей социальных сетей и отдельных «площадок» в социальных сетях. Отмечается роль Координационного центра НАТО по реагированию на компьютерные инциденты (NCIRC — NATO Computer Incident Response Capability), Центра передового опыта совместной киберзащиты НАТО (NATO CCD COE — NATO Cooperative Cyber Defence Centre of Excellence — Таллин) и Центра киберопераций в Монсе (Бельгия).

Проведение Россией специальной военной операции на Украине вернуло на повестку дня давно известную среди экспертов в области внешней политики и дипломатии дискуссию о роли силы в международных отношениях. Утверждения о возможности использования силы в наше время возникли в результате появления ядерного оружия. Сегодня политические деятели США продолжают утверждать, что война будет оставаться допустимым орудием национальной политики государств на уровне международных подсистем, т. е. в различных регионах. По их мнению, сила крупной державы способна оказывать эффективное психологическое влияние на то, как часто будут возникать подобные конфликты и каков будет их исход. В свое время Россия четко обозначила «красную линию» в связи с попытками интеграции Украины в НАТО и неоднократно и недвусмысленно предупреждала о том, что в ответ на это предпримет активные действия, т. е. применит «жесткую силу». В ответ США и НАТО длительное время подогревали антироссийские настроения на Украине, рассматривая ее как инструмент сдерживания Москвы и превращая ее в анти-Россию. Одной из составляющих этой политики стала безоглядная экспансия НАТО на восток, несмотря на обязательства нерасширения альянса. Все это и вынудило Россию объявить о поведении специальной военной операции на Украине, цель которой — денацификация и демилитаризация соседнего государства.

Предлагаемый вниманию читателей краткий обзор экономики стран Латинской Америки в XIX в. представляет собой вторую из серии статей задуманного автором исследования с целью проследить исторический генезис хозяйственного комплекса государств региона. Указанный период представляет особый интерес, поскольку в это время произошло формирование экспортно-сырьевой специализации латиноамериканских стран, сопровождаемой фундаментальными процессами создания товарного производства на основе разрушения общинного землевладения, отмены рабства и стимулирования европейской иммиграции. Опыт внедрения либеральных экономических концепций на примере латиноамериканских стран еще на начальном этапе становления мировой капиталистической экономики со всей ясностью показал контрпродуктивность применения чужеродных идеологических заимствований, не учитывающих особенности сложившегося локального хозяйственного механизма и зачастую прямо противоречащих объективным потребностям внутреннего развития принимающих государств. Как правило, они отражали интересы иностранных контрагентов и незначительной части местного социума, направленных на интенсификацию эксплуатации трудовых и природных ресурсов региона. Более того, их имплементация вела к усилению финансовой и, как следствие, политической зависимости, силовому навязыванию ускоренной экономической трансформации, а иногда и к превращению молодых креольских республик в псевдогосударственные образования («банановые республики» в Центральной Америке, Пуэрто- Рико, Куба). При подчинении более развитых южноамериканских анклавов: дельты Ла Платы, Бразилии, Перу и др. — получили апробирование методы неоколониализма: кабальные внешние займы, установление прямого и косвенного контроля за национальными отраслями промышленности и их структурная деформация в интересах зарубежных инвесторов, например искусственный бум сырьевого экспорта, а также сдерживание и разрушение местного обрабатывающего производства. Указанная экономическая парадигма обусловила насильственные формы общественной жизни: появление феномена каудильизма, приход к власти диктаторских и авторитарных режимов, а также возникновение региональных конфликтов (Тихоокеанская «селитряная» война между Чили, Перу и Боливией, интервенция «Тройственного альянса» в Парагвай, отделение Панамы от Колумбии в интересах строительства межокеанского канала). Именно динамика и взаимосвязь данных явлений в контексте второго этапа борьбы за подлинное национальное освобождение заложили основы современного состояния экономик латиноамериканских хозяйственных субъектов и их образований, обусловив периферийное положение континента в международном разделении труда — феномен, который необходимо учитывать для налаживания эффективного сотрудничества с большинством региональных партнеров.

Россия и государства Латинской Америки связаны продолжительной историей взаимовыгодного и широкоформатного сотрудничества. Сторонами справедливо разделяются общие ценности и вектор основополагающих принципов в международной политике. Также взаимно признается недопустимость однополярного мира и отрицается любая сегрегация в мировом сообществе. Страны ЛАКБ остаются надежными партнерами России в условиях нагнетающийся русофобии и глобальной дезинформации. Несмотря на односторонние западные санкции и жесткое давление со стороны США, государства ЛАКБ выражают поддержку и солидарность с Россией, сохраняя торговые и дипломатические контакты на прежнем уровне. Страны латиноамериканского региона заинтересованы в наращивании двустороннего товарооборота и вместе с российскими партнерами ищут новые пути развития торгового сотрудничества. Двусторонние каналы диалога по-прежнему перманентно используются для прямой передачи информации. Российские загранучреждения проявляют активную работу по поддержанию позитивного образа России в регионе и углубляют всесторонние связи со странами Латинской Америки и Карибского бассейна. Кроме того, РЗУ качественно справляются с донесением объективной и правдивой информации до общественности в ЛАКБ и развивают новаторские подходы по реагированию в условиях информационного противоборства. Активная работа РЗУ в социальных сетях и мессенджерах привлекает внимание иностранцев и соотечественников, создавая прочную основу для противостояния дискредитации в СМИ и интернет-пространстве. Никакие враждебные действия не перевесят важность стратегических отношений между Россией и государствами Латинской Америки. Исторически стороны являются противниками санкционной стратегии оказания давления на суверенные государства и жесткого воздействия на государственную волю.