В объективном смысле право представляет собой простую совокупность правовых норм, действующих на определенной территории (если мы говорим о российском праве, то это на территории Российской Федерации). В то же время в юридической науке принято говорить о системе права и правовой системе (что не одно и то же). В данном случае нас интересует в большей степени первый термин, однако в любом случае оба они свидетельствуют о том, что право не является некоторым неупорядоченным набором норм, а носит системный характер, в рамках которого одни нормы каким-то образом взаимодействуют друг с другом. Как справедливо отмечает Р. Г. Валиев, «нормы права могут выполнять свои функции только во взаимосвязи и взаимодействии с другими нормами. Поэтому между ними изначально существуют институциональные внутриотраслевые и межотраслевые нормативные связи» [1].
Поскольку внутреннее строение права является объективно обусловленным регулируемыми общественными отношениями, выделяя некую группу общественных отношений, объединенную по какому-то признаку (то есть обладающую определенным единством), мы можем ставить вопрос о признании норм, регулирующих указанные общественные отношения, структурным элементом системы права.
Может ли такой вопрос быть поставлен применительно нормам, регулирующим установление и изменение сроков в государственно-служебных отношениях? В настоящее время они обладают определенным внутренним единством и при этом существенной спецификой по сравнению с системой правового регулирования сроков в отраслях частного права. Соответственно, правовые нормы, касающиеся сроков, с нашей точки зрения, могут рассматриваться в качестве структурного элемента государственно-служебного законодательства (служебного права). По своим масштабам и направленности правового воздействия целесообразно, на наш взгляд, говорить о возможном выделении института (либо субинститута) сроков.
В настоящее время большинство исследователей рассматривают служебное право как подотрасль административного права.