Существует несколько подходов к пониманию эффективности правового регулирования. Так, О.Э. Лейст под эффективностью права понимает его осуществимость, которая предопределяется общеизвестностью, понятностью и непротиворечивостью правовых норм, их системностью (хотя бы беспробельными связями материально-правовых и процессуальных норм и юридических средств их достижения), обеспеченностью права действенной системой органов правосудия и других правоохранительных органов [1].
В.И. Никитинский дает следующее определение: «Эффективность правовой нормы есть не просто результат, эффект ее действия, а соотношение между этим результатом и социальной целью, положенной в основу правового предписания» [2]. Как известно, социальные нормы можно условно разделить на правовые и моральные нормы. Поэтому, когда речь идет о социальной цели, видимо, имеются в виду не только результаты правового регулирования, но и морального (нравственного). Следовательно, указанное определение включает в себя эффективность не только правового регулирования, но всего социального регулирования, поскольку цель ставится социальная.
Кроме этого, слово «социальная», употребленное в рассматриваемом определении, является лишним. Речь идет об эффективности правовых норм, а любая норма права всегда «социальна» по своей природе, поскольку нормы права являются разновидностью социальных норм и иной цели, кроме как социальной, ставить не могут. Иначе получается, что норма права осуществляет не только правовое регулирование, но и экономическое, и политическое, и нравственное регулирование. И если экономические законы существуют и действуют независимо от воли и сознания людей, то юридические законы не обладают таким свойством.
Полагаем, что в целом правильный под ход В.И. Никитинского к определению понятия «эффективность правовой нормы» требует устранения указанного недостатка: либо убрать слово «социальная»; либо (что еще лучше) использовать вместо него слово «юридическая». В рамках такого подхода единственным критерием оценки эффективности считается достижение цели правового предписания. Именно в зависимости от того, насколько цель реализована на практике, решается вопрос о степени эффективности нормы права. В этом случае речь идет о так называемой юридической (или инструментальной) эффективности права, которая характеризуется результативностью самого механизма правового регулирования, его способностью достигать цели, поставленной законодателем.