Мы привыкли, что знакомая нам еда должна иметь вполне определенной вкус, который упорно называем «настоящим». Если же вкус не укладывается в эти очевидные, хотя и узкие рамки, мы начинаем нервничать и даже негодовать. Но что если привычный для нас вкус — лишь суррогат того самого что ни на есть настоящего вкуса? Что если и хлебу, и мясу полагается более честный вкус? Со всеми этими достижениями цивилизации, позволяющими проводить с едой любые манипуляции, возможно, мы уже забыли, что же это такое — честный вкус.