— Валя, почему вы говорите, что вы в своем качестве здесь единственная — были и будете?
— До меня здесь не было ни секретаря, ни администратора, ни референта. Трубку телефона брали те, кто в это время находился рядом с аппаратом. Если рядом не было никого, то звонок так и оставался без ответа. Документооборотом занимался приходящий бухгалтер, а если кому-то нужен был какой-то документ, то он его просто брал из папки и порой забывал возвращать обратно. Посетители, зайдя в помещение, могли попасть в любой кабинет без предупреждения, потому что перед ними была лишь вешалка, стул и много-много дверей. Я стала здесь секретарем по собственной инициативе, полгода работала бесплатно — за жилье и питание. И мои амбициозные карьерные планы связаны только с этим центром.
Я хочу стать таким секретарем, который решает большинство вопросов в организации, обладает большими полномочиями, ведет деловую переписку на нескольких языках. Вместе с этим я буду искать спонсоров, волонтеров, общаться с представителями власти, чтобы наш центр смог вместить больше детишек, чтобы мы могли закупить новое оборудование и привлечь самых лучших педагогов. Надеюсь, что доживу на этом месте до пенсии, другой работы мне не надо. Обязательно налажу общение со СМИ, чтобы в России узнали и поняли: ДЦП — не повод отказываться от ребенка. Больные детишки вполне могут нормально и даже счастливо существовать в социуме. На Западе, например, это давно уже поняли, детишки с отклонениями такие же полноправные члены общества. А мы — нет.
— Почему вы говорите «мы»?
— Потому что я — ребенок-отказник. От меня отказалась мама сразу после рождения. Причина — детский церебральный паралич. Болезнь детская, а я уже взрослая — такая вот усмешка природы. Я потом наводила справки — моя мама родила еще двух детишек. Они абсолютно здоровы и живут в полноценной семье. Когда я это узнала, то передумала встречаться с мамой и смотреть ей в глаза. Если бы она оказалась несчастной женщиной с трудной судьбой и без средств к существованию, алкоголичкой или наркоманкой, я бы ее простила. Я бы поняла, что она не ведала, что творила, когда оставляла маленького ребенка в роддоме. Но она прекрасно понимала, осознавала, что делала, приняла это решение, тщательно его обдумав, — и этого я ни понять, ни простить не могу. К сожалению, ДЦП невозможно излечить полностью — никакие занятия, медикаменты, физкультура не могут привести к выздоровлению. Если ребенок родился с таким пороком, то он будет сопровождать его всю жизнь. Несмотря на это, я с помощью врачей, воспитателей и просто добрых людей из центра смогла восстановить почти все функции организма и могу выполнять почти любую работу, не связанную с физическими нагрузками.