Н. В. Новичков
Весь этот год Россия прожила в условиях высокой ключевой ставки. Рекорд новейшей истории — 21 % — был поставлен в конце 2024-го. В рамках поэтапного снижения «ключа» в минувшем октябре он был понижен до 16,5 %. Много это или мало?
Если оглянуться на последние десять — пятнадцать лет, то такого уровня ключевую ставку мы наблюдали только в 2014–2015 гг., сразу после появления западных санкций на фоне воссоединения с Крымом и Севастополем, а также непродолжительное время в 2022 г., после начала СВО. Все остальное время ключевая ставка была в целом в пределах 10 % и даже снижалась в 2021-м до 4,25 %.
При этом ЦБ РФ всегда публично связывал размер «ключа» с уровнем инфляции, а «нормальной» ЦБ РФ считает инфляцию в районе 4 %. В 2021 г. инфляция была на уровне 8,39 %, в 2022-м — 11,94 %, в 2023-м — 7,42 %. Как следствие, уже в средине 2023 г. ставка начала поэтапно расти, и финансовый регулятор привел нас в эпоху высокой ключевой ставки…
Для сравнения подчеркнем, что среди стран «Большой двадцатки» мы здесь точно не являемся «чемпионами». Максимальная ключевая ставка по состоянию на начало ноября наблюдается в Турции, где она находится на уровне около 40 %. Также высокая ключевая ставка в Аргентине (29 %). Двузначные ключевые ставки также наблюдаются в Бразилии. В крупнейших экономиках мира ключевая ставка традиционно невысокая. В Китае она составляет 3 %, в США «федрезерв» установил ее на уровне 4 %, в Индии «ключ» — 5,5 %, на пространстве Европейского союза — 2,15 %. Стоит добавить, что в том же Китае одновременно существует несколько ключевых ставок для различных экономических отраслей и сфер деятельности, что является отражением политики КНР по структурному регулированию и поддержке экономического роста.
Центробанк России аргументирует высокий уровень ключевой ставки необходимостью борьбы с инфляцией, которая бьет как по качеству жизни наших граждан, так и по возможностям предприятий работать и зарабатывать.
В планах финансового регулятора, безусловно, заложено поэтапное снижение «ключа». ЦБ РФ не скрывает намерений работать в этом направлении. Правительство России при формировании бюджета на предстоящую «трехлетку» оперирует показателями ключевой ставки в 12–13 %, что, конечно же, исходя из нынешних темпов снижения «ключа», является скорее оптимистическим сценарием. При этом «охлаждение» экономики так или иначе происходит, и это фиксируется через самые разные проявления. Как на уровне макроэкономики в целом, так и на уровне отдельных отраслей, комплексов, предприятий.
Не будем спорить о том, что высокая инфляция — это зло. Неуправляемый рост цен никому не нравится. Проблема — в другом. Многие наблюдатели отмечают, что высокая ключевая ставка снижает экономический рост. Если по итогам 2024-го он превысил 4 %, то 2025 г. мы, по прогнозам, закончим в режиме плюсминус однопроцентного экономического роста. И обозначенный уровень общих темпов нашего социально-экономического развития уже становится проблемой, поскольку мы начинаем проигрывать в темпах и нашим противникам из коллективного Запада, и нашим партнерам в пространстве мирового большинства. По сути, наша конкурентоспособность в глобальной экономике уже снижается, и это не может не беспокоить.
Отметим, что высокая ключевая ставка так или иначе влияет на снижение инвестиционной и деловой активности субъектов экономической деятельности, снижает их стратегическую устойчивость, уменьшает возможности по кредитованию, обеспечивает рост дебиторской задолженности и пр.
Возникает резонный вопрос: а что же делать? Очевидно, что, сохраняя высокую ключевую ставку, Центробанк России борется с излишним спросом, что, конечно, локально влияет на снижение цен. Решается ли при этом стратегическая задача фиксации инфляции на безопасном для экономики уровне? Здесь точно есть над чем задуматься, поскольку все говорит о том, что в долгосрочной перспективе цены перестанут расти и начнут снижаться не при сокращении спроса, а при росте предложения. И ЦБ РФ, в общем-то, с этим согласен. В связи с этим финансовый регулятор в лице своего руководства постоянно заявляет нам о том, что необходимо насыщать экономику кадрами и обеспечивать рост производительности труда.
Это так, но проблема состоит в том, что любое насыщение экономики ресурсами и мощностями, начиная с кадров и заканчивая роботами, требует существенного объема инвестиций. Откуда они появятся при высоком уровне ключевой ставки и текущей дороговизне кредита? На обсуждении направлений единой государственной денежно-кредитной политики, прошедшем в Государственной Думе 30 октября 2025 г., председатель ЦБ РФ Э. С. Набиуллина отметила, что развитие наукоемких и технологических производств, как правило, финансируется не посредством получения кредитов, а через привлечение портфельных инвестиций на публичных финансовых рынках.
С данным тезисом сложно спорить, однако размер отечественного фондового рынка крайне невелик. В связи с этим президентом России В. В. Путиным в его очередном майском указе, вышедшем в 2024 г. по итогам президентских выборов, в частности, поставлена задача обеспечения роста капитализации фондового рынка не менее чем до 66 % ВВП к 2030 г. и до 75 % ВВП к 2036 г., что позволит сконцентрировать на финансовых рынках десятки (а в перспективе — сотни) триллионов рублей, которые так или иначе будут работать в нашей экономике. Это важная задача, и на ее решении стоит сосредоточиться не только правительству России (которое является основным исполнителем майского указа), но и нашим монетарным властям в лице финансового регулятора, что станет серьезным фактором обеспечения нашего социально-экономического развития.
Отменяет ли данный аспект дискуссию о целесообразности сохранения высокой ключевой ставки? Очевидно, что нет. Стороны, что называется, «остаются при своих», а запас стратегической устойчивости у нашей экономики по-прежнему велик. Вопрос лишь в том, стоит ли продолжать проверять национальную экономику на прочность.