Православные полемисты всегда противопоставляли римскому католицизму православие как соборную церковь, а не папскую, как церковь братской любви и согласия, а не принудительного подчинения папской власти. Этот идеальный образ православия весьма привлекателен для христианской души и полностью соответствует евангельскому образцу. Но вот насколько он соответствует и историческим фактам? Можно ли сказать, что главная православная церковь — Константинопольская, на которую всегда равнялись и до сих пор равняются все православные церкви Востока, хоть в какой-то степени приближалась в течение своей 17-вековой истории к этому идеалу и была чужда папистских притязаний?
В последние годы в связи со спорами об украинской автокефалии, представители Константинопольского патриархата вновь громко озвучили претензии на свое исключительное и безоговорочное лидерство в мировом православии, включая право вмешиваться в дела других поместных церквей и служить для них последней судебной инстанцией, пересматривать решения их соборов, изменять многовековую православную традицию, даровать автокефалию тем, кому захотят, или отбирать такой статус, даже если он был выдан несколько веков назад, — в общем, «вязать и решить» все вопросы по своему усмотрению.
При этом свое право на исключительное лидерство в православном мире Константинополь обосновывает на православной традиции и предании. Поэтому представляет интерес исторический разбор претензий Константинопольской кафедры. Начать придется с эпохи Вселенских соборов.
Постройка Константинополя, как новой столицы восточной половины Римской империи, была в основном завершена в 335 г. До этого со времен императора Диоклетиана такой столицей была Никомидия. Константинополь возник на месте полностью разрушенного в ходе войны Константина с Ликинием небольшого городка Византия. Византий входил в округ Фракия с центром в городе Ираклия. Поэтому до конца IV в. епископ Константинополя формально считался подчиненным Ираклийскому митрополиту. Его возвышение было связано исключительно со статусом имперской столицы, «городом царя и синклита», как это прямо и утверждалось в канонах II и IV Вселенских соборов. Соперники Константинополя, особенно из Римской и Александрийской церкви, отмечали, что он не был апостольской кафедрой, т. е. церковью, ведущей свое непрерывное начало непосредственно от апостолов Христовых.