Внешнеторговая политика, шире — внешнеэкономическая, включая валютно-финансовую и технологическую, — часть и продолжение экономической политики современного государства. До 10-х гг. XXI века представляла собой ориентированный на ВТО и другие международные экономические организации комплекс мер по защите и расширению присутствия страны на мировом рынке, его либерализацию, участие национальных предприятий в цепочках создания добавленной стоимости (МФК) на базе имеющихся конкурентных преимуществ. В свете существовавшей классической теории мобильных факторов все казалось ясным и незыблемым.
Так было до кризиса 2008–2009 гг., посткризисных изменений в геополитике, явления Трампа миру, возрастания мощи Китая и его заявки на мировое лидерство. К этому надо, к сожалению, добавить санкции США и Запада против России, влияющие не только на ее экономику, но и экономику Запада.
«Новая реальность» — геополитическая сумятица — сегодня стала главным объектом для изучения и осмысления новой ситуации и попыток найти выход.
«Гуру» российской экономической политики, советник Кремля, ректор РАНХиГС при Президенте РФ Владимир Мау говорит, что мы находимся в начале осмысления того, что происходит: в результате современных технологий, которые выходят за понятие «цифры», появляется очень много новых явлений, процессов и трудностей. Страны начинают конкурировать не природными и человеческими ресурсами, не дешевизной труда, а качеством государственного управления, т. е. тем, что влияет на быстроту принятия решений, разворачивания бизнеса, низких рисков, которые должна создать власть. Когда начался глобальный кризис 2008 г., возникали дискуссии, не есть ли это реакция на либеразм, не должно ли возродиться кейнсианство. «Мне кажется, — говорит Мау, — все более очевидно, что мы находимся в начале нового существенного витка либерализации экономических и технологических отношений. Похоже, мир подошел к новому витку либерализации, но не в терминах XX века»1 .