«Более двух десятилетий исследования в Бразилии были сосредоточены на деколонизации музейных коллекций. Во введении к досье «Наследие коренных народов и этнографические коллекции» Франсозо и Брокховен рассказывают о трудностях и ограничениях такого рода инициатив, а также подчеркивают достижения совместной музеологии в Бразилии (Франсозо и Брокховен, 2017). <…>
Сегодня в Бразилии насчитывается 3887 музеев (Бразильский музейный институт (IBRAM), 2023). Более 450 учреждений являются музеями антропологии и этнографии, которые располагают “коллекциями, относящимися к разным этническим группам, направленными на антропологическое и социальное изучение различных культур”. Например: фольклорные коллекции, народное искусство и традиции, коллекции коренных народов и афробразильцев, людей с северо-востока Бразилии и т.д. (Instituto Brasileiro de Museus (IBRAM) 2011). Однако большинство этнографических коллекций в Бразилии хранятся в исторических музеях, которые составляют большинство музеев в стране (Русси и др. 2022). В Бразилии, в отличие от других мест, такие термины, как “этнический музей” или “музей мира”, обычно не используются. <…>
PNM понимает музеи как места социальной практики, и их уже давно перестали понимать просто как место, где “хранятся реликвии определенного прошлого”, потому что музеи воспринимаются как важнейшие территории символической репрезентации.
В Бразилии, например, рассказы об этнографических объектах коренных народов, представленные на музейных выставках, перестали представлять людей прошлого или вымершие народы. PNM устанавливает, что музейное учреждение должно консультироваться, вести диалог и переговоры с сообществом, откуда взята коллекция, или сообществами, связанными с этими коллекциями. Таким образом, музеи стали чем-то большим, чем просто местами для демонстрации предметов и культурных проявлений. Их все чаще признают местами памяти, активного диалога между прошлым и настоящим, кураторами и посетителями.
В этом смысле Глория Кок подчеркивает этические обязательства этих учреждений. Музеи больше не являются хранилищами этнографических предметов и обязаны принимать группы коренного населения (Kok, 2018).