— Евгений Борисович, как вы оцениваете сегодняшнее состояние российской науки? И какова роль российских ученых, где бы они ни работали, в международном разделении научного труда?
— Скольким людям вы будете задавать этот вопрос, столько разных ответов на него и получите. Это мне напоминает разговор в Академии наук примерно в 1980-х годах. Речь тогда зашла о том, какое место наша наука занимает по сравнению с мировой. Нобелевский лауреат Александр Михайлович Прохоров ответил достаточно дипломатично. Ему виделась общая картина науки как разворачивание флотов в океане: во все стороны продвигаются судна, кое-где одни впереди, кое-где другие — в целом наступление на широком океаническом фронте. На это ему возразил Петр Леонидович Капица, в то время еще не нобелевский лауреат, но уже признанный мастодонт нашей науки. Ему это представлялось совсем иначе: как сплошной лед, который взламывал американский ледоход, а мы за ним поспевали по проторенной тропе. Оба этих взгляда имеют право на существование.
Но наша советская наука, о которой все всегда говорили как о лучшей в мире, следовала по путям, проложенным мировой наукой. В основном мы были ведомыми, но не везде — в некоторых областях мы выходили вперед. Мне, в частности, повезло обогнать американцев в области квантовой интерпретации атомных переходов. Я сделал эту работу на пару лет раньше западных ученых. Сейчас в российской науке ситуация примерно такая же. Мы в основном на позиции догоняющих. К тому же многие русские ученые уехали на Запад, потому что в нашей стране наука становится дороже и дороже. Относительные и абсолютные финансовые вложения снижаются, а чтобы делать качественные исследования, нужно дорогое оборудование. Поэтому наши молодые ученые стараются выехать за границу, где база лучше, чем у нас. Но кооперация в научном мире продолжается.
У нас стабильно лучше теория, потому что она не требует больших затрат. Мы однозначно хороши в некоторых областях лазерной физики: у нас есть достижения в области реализации очень высокого качества излучения. Мы издавна умели делать самые низко расходящиеся пучки света. Но массового производства лазеров у нас нет, и мы закупаем оборудование за границей. Также наши ученые считаются первопроходцами в теории лазерных диодов — это Нобелевская премия Алферова. Однако хотя идея исходила от нас, но реализована она была опять же на Западе.