2018 г. запомнится россиянам важным политическим событием (выборы президента России) и не менее важными политическими решениями, которые были приняты в текущем году в социальной сфере.
Прежде всего это касается пенсионной реформы — масштабных социальных трансформаций, аналогов которым не было уже более 70 лет. Очевидно, что принятые решения политического характера на самом высоком уровне — президентском — были неоднозначно восприняты российским обществом, в первую очередь теми, кому пенсионный возраст был «сдвинут» на достаточно ощутимый период [1].
Из обнародованной премьер-министром страны Стратегии социального экономического развития России до 2024 года [2] становятся ясными наши основные приоритеты и проблемы: страна вышла из кризиса, показала устойчивость государственных институтов, и теперь государству следует особое внимание уделять развитию системы общего образования, выявлять талантливых детей и молодежь, а среди проблемных пунктов государственной политики — ожидать своего рода цифрового кризиса в социально-трудовой сфере вследствие формирования и развития цифровой экономики страны, к которому, несмотря на реализующуюся уже цифровую дорожную карту, население страны, скорее всего, окажется по большей мере неподготовленным вследствие отсутствия необходимой системы информирования со стороны государства.
В целом есть ощущение того, что именно в социальной сфере в самое ближайшее время предстоят значительные трансформации и кардинальные перемены, которые еще в полной мере мало кто осознает. При этом в СМИ и на просторах виртуального интернет-пространства периодически возникают отдельные интервью, позиции, высказывания ньюсмейкеров уровня, способных и оказывающих влияние на государственную политику, возможно, как бы подготавливая к грядущим переменам.
Нельзя не вспомнить предлагаемую ректором НИУ ВШЭ В. Кузьминовым новую систему аккредитации вузов, в соответствии с которой предлагается деление всех российских университетов на три основные категории: базовые, продвинутые и ведущие [5], что, в свою очередь, предполагает кардинальную трансформацию системы высшего образования, опять-таки с непредвиденными социальными последствиями, о которых тоже пока никто старается не говорить.