В ноябре 1995 г. состоялось решение о моем назначении послом Российской Федерации в Ливан, которое я принял с большим удовлетворением, так как еще в Московском институте востоковедения специализировался по Сирии и Ливану. В Сирии я уже поработал, а в Ливане — нет, хотя бывал несколько раз в коротких командировках. Было очевидно, что это мой последний дипломатический пост, так сказать, последний причал, и поэтому оказаться под занавес своей дипломатической карьеры в стране, по которой специализировался еще в институте, было чрезвычайно приятно. Иными словами, я ехал в Ливан с понятным волнением и ожиданием большой интересной работы.
Известный египетский политик, общественный деятель и журналист, большой друг и соратник Насера — Хасанейн Хейкал как-то сказал, что Ливан — это не страна и не государство, это феномен, который нам всем нужен. Действительно, на территории 10 000 кв. км проживают 3,5 млн человек, принадлежащих к 17 религиозным конфессиям.
Отношения России с территорией, где находится нынешний Ливан, берут свое начало в 1785 г., когда Екатерина II подписала указ о назначении в Бейрут российского консула. В 1839 г. сюда было переведено Генеральное консульство из Яффы (Палестина), а в 1860–1861 гг. Россия официально, в составе международной комиссии, покровительствовала району Кура в горах Ливана с преимущественно православным населением. Установление отношений с современным Ливаном относится к военному 1944 г., и об этом следует рассказать подробно.
После капитуляции Франции в 1940 г. и провозглашения формальной независимости Сирии и Ливана в этих странах еще сохранялась власть правительства Виши, сотрудничавшего с фашистами. Однако фактически здесь верховодила германо-итальянская контрольная комиссия. Германия к этому времени захватила Грецию, остров Крит и острова Эгейского моря. Ситуация требовала решительных действий, и в июне 1941 г. английские войска при содействии частей «Свободной Франции» де Голля заняли Сирию и Ливан. Сложилась, по оценкам наших дипломатов, деликатная ситуация — французский мандат на Сирию и Ливан потерял силу осенью 1941 г., когда они были провозглашены независимыми государствами. Однако реальная власть находилась в руках командующего британскими оккупационными войсками, которую пытался оспаривать представитель де Голля. При этом в городах Сирии и Ливана стояли солдаты французского генерала Вейгана, «Ближневосточная армия» которого еще весной 1940 г. планировала начать наступление на советское Закавказье и занять нефтепромыслы в Баку — единственный в то время серьезный источник нефти в Советском Союзе. Тем самым Франция при поддержке Англии хотела «наказать» Советский Союз за начавшуюся в марте 1940 г. войну с Финляндией. В наших архивах есть документы о переговорах французского посла в Анкаре Массигли с министром иностранных дел Турции Сарадж-оглу. Сообщая в Париж о своих переговорах с турками, Массигли писал, что со стороны турецких властей не будет препятствий для полетов французских бомбардировщиков в Закавказье. То же Сарадж-оглу говорил гитлеровскому послу фон Паппену, что он «как турок» желает поражения России, однако ситуация резко изменилась летом 1940 г.: 14 июня немцы без боя вошли в Париж, а 22 июня Франция подписала Акт о безоговорочной капитуляции. Но в городах Сирии и Ливана оставалось 200 000 солдат армии Вейгана. Некоторые части сложили оружие и встали под знамена де Голля, другие хранили верность генералу Вейгану. Но о походе на Кавказ французы уже не думали.