Анатолий Афанасиевич продолжает активно работать, под его руководством центр «НЕВОД» усиленно развивается, обзаводясь все новым оборудованием для детектирования космических излучений. В МИФИ Анатолий Петрухин работает с 1958 года. Ученый каждый день ходит на работу в родной университет и, возможно, секрет его неиссякаемой энергии в том, что он всю жизнь занимается любимым и очень увлекательным делом — изучением мюонов.
«В книге “Материализм и эмпириокритицизм” есть эпиграф к одной главе: “Электрон также неисчерпаем, как и атом”. Когда я был студентом, кто-то мне тогда рассказал, что есть такая частица мюон, которая в 207 раз более неисчерпаема, чем электрон. Это запало мне в душу и с тех пор я занимаюсь мюонами», — говорит Анатолий Петрухин.
Первая работа ученого — мюонный годоскоп, прибор, регистрирующий треки мюонов. Когда частица проходила через него, последовательно загоралось несколько лампочек — вертикально или по той или иной линии — по треку мюона. Годоскоп был изготовлен по заказу Госкомитета по атомной энергии — на его создание выделили 150 000 рублей. Он был сделан в 1961 году и размещен на ВДНХ в павильоне «Атомная энергия», где посетители могли видеть, как регистрируются космические частицы.
Но для научных исследований требовались мюоны более высоких энергий, для чего нужно было построить крупную установку в подземном помещении.
«Мы начали придумывать название для нашего детектора. В физике принято так: аббревиатуру стараются подогнать под красивое название, которое должно раскрывать суть предмета, но и одновременно быть звонким. Я объявил целый конкурс, названия были умопомрачительные: БОЧКА — БОльшой Черенковский КАлориметр, или ДЕВОЧКА — ДЕтектор ВОдный Черенковский КАлометрический и др. Потом как-то на одном из скучных заседаний мне пришло в голову слово НЕВОД — НЕйтриный ВОдный Детектор. Помните: “Третий раз он закинул невод…” Это понравилось», — вспоминает Анатолий Афанасьевич.
Первый эксперимент в НЕВОДе был проведен в 1995 году. Ученые доказали, что нейтрино можно регистрировать на поверхности Земли в условиях очень высокого фона. Во всем остальном в мире думали, что это невозможно: ведь их установки работают под землей с фоном в 1000 раз меньше.