Статья поступила 10.01.2017 г.
Включение в Конституцию России 1993 г. статьи 13 о запрете государственной идеологии было политически мотивировано необходимостью скорейшего разрушения основ прежнего строя, но невыполнимо, так как любое государство вынуждено постулировать набор ценностей для самоидентификации его граждан. На практике их выбор диктовался условиями физического выживания большинства в «лихие девяностые», а телеобразы Лени Голубкова, вложившегося в МММ и тем «заработавшего» на сапоги жене, как и пятилетней девочки, планирующей стать «в-о-о-т т-а-а-кой миллионершей!», помогали формировать новую иерархию ценностных ориентаций и способствовали расколу сообщества, но не сплочению. Провозглашение главной ценностью «погоды в доме», а всего остального «суетой, которую можно уладить с помощью зонта», оправдывало уход в приватную сферу и атомизацию общества.
Уже с начала двухтысячных годов постепенно формируется заказ на гражданскую религию, которая как фактор консолидации была бы принята если не всем, то хотя бы большинством населения. Попытка заменить гражданскую «веру» на религиозную в многоконфессиональной стране встретила сопротивление со стороны либеральной интеллигенции, неверующих граждан, по сути всех религий, кроме РПЦ. Но и среди православных немало тех, кого беспокоят неминуемые отдаленные результаты такого решения, как в геополитическом плане, так и во внутрироссийском социуме. И хотя этот вектор развития страны имеет продолжение под влиянием сильного лобби, его опасность становится все более очевидной для всех, кто анализирует общемировые процессы.
В результате светскими скрепами были объявлены историческая память и патриотизм. Основать на них гражданскую религию, казалось бы, достаточно просто. Но и здесь оказались «рифы». Несмотря на десятилетия формирования образа И. В. Сталина как тирана, именно он вышел на первое место в проекте «Имя России», что заставило объявить о «техническом сбое» и переформатировать проект в пользу Александра Невского. Но отдаленные от нашего времени почти на тысячу лет события времен Невского не способны вызвать эмоционального отношения, необходимого для гражданской религии, задача которой транслировать в схожих ситуациях поведенческие стереотипы прошлого в будущее. Формула «Делать жизнь с кого?» в данном случае может дать кратковременный эмоциональный порыв, не больше.