В ходе пресс-конференции по итогам прошедшего в Китае саммита БРИКС российский президент В. В Путин назвал БРИКС «перспективным объединением, собирающимся в силу наличия целого ряда совпадающих интересов, что связано со структурой экономики и общим стремлением придать мировой экономике более справедливый и благородный характер» [12]. В последние годы в научных кругах разворачивается риторика о потенциале финансового взаимодействия стран БРИКС, подкрепленном в первую очередь общей заинтересованностью в расширении процессов дедолларизации и укрепления национальных валют в международной финансовой системе [9, 11]. Функционирует новый Банк развития БРИКС, создан Пул валютных резервов, постепенно формируется сеть двусторонних валютных своп-соглашений [5]. Финансовая сфера может стать и одним из наиболее перспективных направлений взаимодействия и в случае реализации расширенной инициативы «БРИКС+», предполагающей более тесное взаимодействие на уровне региональных интеграционных объединений, центром которых выступают страны — участницы формата БРИКС [10].
При этом обсуждение вопросов торгового взаимодействия зачастую сводится исключительно к общим высказываниям о необходимости наращивания торговли внутри трансрегионального формата, наличии потенциала и взаимной заинтересованности в расширении взаимной торговли. Данное исследование ставит целью оценить современные тенденции торговли внутри трансрегионального формата, способные определить в числе прочего его будущее.
Доля партнеров по формату БРИКС во внешнеторговом товарообороте варьирует от 10,42 % (у Китая по состоянию на 2017 г.) до 24,4 % (у Бразилии в 2017 г.) [8]. 2000-е гг. характеризовались стремительным ростом товарооборота, ускоренным наращиванием торговых потоков внутри формата по сравнению с торговлей с третьими странами, что приводило к росту доли партнеров по БРИКС в структуре внешнеторгового товарооборота у всех стран-участниц (рис. 1).
В 2010-х гг. торговые отношения между участницами формата стали развиваться в рамках различных сценариев: