Городская предметно-пространственная среда является социальным пространством (Э. Сойя [14]; Дж. Ло [10]) и социальным продуктом (А. Лефевр [9]), местом символического проявления статуса, власти, капитала (П. Бурдье [1]), пространством культуры. Городская среда как социокультурное пространство создает «каркас» социокультурной жизни, отражает историю создания и заселения, экономические и политические процессы, образ жизни, культуру и быт народа, процессы и результаты труда, мысли, творчества, следы социального неравенства, борьбы и единства; в нее вложены цели и замыслы, ценности и напоминания, которые ежедневно видят и слышат горожане. Город обладает культурным потенциалом — совокупностью историко-культурной среды, духовно-ценностных и интеллектуальных ресурсов, экономической и материально-технической базы. Специфику культуры города определяет его ландшафт и экология, архитектурно-планировочная (пространственно-предметная) среда, социокультурная и бытовая инфраструктура, этнокультурная и историко-культурная составляющие, формирующие городскую идентичность (А. В. Иконников [8]). Социальное и культурное соединяются в единое социокультурное пространство (М. Я. Сараф [13]), которое не только транслируется и воспроизводится, но и ежедневно конструируется в повседневных практиках. Реальные объекты и пространства мы дополняем своей памятью, фантазией и воображением, знаниями, социальным и культурным опытом, заново «прочитываем» и социально «перерабатываем» в зависимости от дискурса, целей.
Городская идентичность как компонент социальной идентичности личности формируется в результате идентификации с конкретной городской общностью, усвоения и воспроизводства символического капитала города, социальных норм и стиля жизни. Факторами формирования городской идентичности выступают образ города, городские мифы и истории, городские символы, знаковые места, способы трансляции идентичности, осознание уникальности города, сплоченность городского сообщества и пр. (Н. С. Дягилева [6, с. 56]). Городская идентичность тесно связана с чувством патриотизма, традиционными и новыми практиками трансляции исторического и культурного наследия, преемственностью историко-культурной памяти. А. А. Никонова обосновывает двустороннюю связь культурного наследия и идентичности и необходимость личностного погружения в процессы присвоения, производства и трансляции культурного наследия, обращая внимание на проблему разрыва преемственности культурной памяти: «потрясения и утраты, свершившиеся в XX в., привели к слому выработанных веками способов передачи от поколения к поколению культурно-исторической памяти…» [11, с. 204]. С процессами городской идентичности связаны тенденции трансформации историко-культурной памяти. Исследования студенческой молодежи, проведенные с 2006 по 2016 г. под руководством В. И. Филоненко на юге России, показали существенное снижение знаний студентами событий Великой Отечественной войны, литературы военной тематики, общей культурной и исторической грамотности; отмечается рассогласование образа Родины как «места, где я родился и вырос» (идентичность с малой родиной показали 44,1 % студентов) и гордости за малую родину (гордятся своей малой родиной лишь 23,1 % [17]). Современные дети вырастают в условиях нового информационного общества, бесконтрольности информации, изобилия визуальных и аудиальных образов, которые поступают из разных источников (в том числе ненадежных и манипулятивных). Молодежь с интересом читает писателей-фантастов, которые обращаются к реальным историческим фактам и персонажам, но осмысляют их через призму художественных образов; массовая культура наполнена идеями ремейков и новых интерпретаций, что отражается в современной архитектуре и искусстве, художественных и анимационных фильмах, видеоклипах музыкальных групп и рекламных роликах, на страницах комиксов и на принтах футболок. В итоге современный подросток смешивает факты, репрезентации и интерпретации, узнает историю по западным фильмам, литературу по аннотациям, следит за событиями в виртуальных сообществах и общается в социальных сетях. Не секрет, что в средствах массовой информации, в политических, спортивных и иных дискурсах имеют место искажения, информационные и культурные манипуляции и дискриминации (сносят памятники героям войны, ставят запреты на участие в международных мероприятиях российских актеров и спортсменов, музыкантов и ученых, переписывают учебники истории и литературы, искажают новости). С помощью информационных технологий в постсоветских странах была быстро стерта память о знаковых событиях прошлого, искажена военная история и историческая правда, перевернуты герои и предатели. Достаточно двух-трех десятилетий забвения, чтобы Великая Отечественная война превратилась в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками, Шухевич и Бандера из преступников стали национальными героями, а фамилии советских воинов-освободителей стали в лучшем случае ассоциироваться с названиями улиц. Отмеченное с особой остротой демонстрирует проблему утраты и искажения культурной памяти как фактора размывания городской идентичности.