Статья поступила 10.07.2022.
Русский балет 1910-х гг. разделился на два лагеря. Признанные, но уже устаревшие балеты М. Петипа «Спящая красавица», «Лебединое озеро» и многие другие продолжали господствовать в Мариинском театре. Однако новое поколение артистов балета интересовалось новым танцевальным стилем, пришедшим с Запада, — модерном, во главе которого стояла знаменитая Айседора Дункан. Для «Русских сезонов» С.П. Дягилев набирал в свою антрепризу исключительно тех исполнителей, которые могли и хотели стать новаторами в танцевальном искусстве. Старые балеты не подходили для парижского зрителя по одной простой причине: публика уже не могла выдержать трехчасовой балет в двух или трех актах! Следовательно, нужно было отдавать предпочтение одноактным и менее продолжительным балетам.
Одной из таких работ стал балет «Петрушка» в постановке Михаила Фокина. Придумал «Петрушку» художник Александр Бенуа: его вдохновили детские воспоминания о петербургских масленичных гуляньях. На сцене Бенуа возвел балаганы. Между ними сновали купцы, кормилицы, простой люд, плясали кучера.
В «Петрушке» никто не танцевал в привычном смысле слова, как в «Спящей красавице». У героев были драматичные пластические монологи и диалоги: балет отважно отказался от всего «красивого» и «элегантного». Музыка Игоря Стравинского свистела, тренькала обрывками городских песен, уличных вальсов, гудела «Вдоль по Питерской», сыпала разудалой камаринской — и оставалась трагичной. «Когда я сочинял эту музыку, — вспоминал потом Стравинский, — перед глазами у меня был образ игрушечного плясуна, внезапно сорвавшегося с цепи, который своими каскадами дьявольских арпеджио выводит из терпения оркестр, в свою очередь, отвечающий ему угрожающими фанфарами».
Тот же отказ от «красивого» был и в хореографии Фокина. Балерина деревянно переступала на пуантах. Арап расхаживал враскорячку и молился кокосовому ореху. Стопы Петрушки вопреки канону классического танца были завернуты носками внутрь, образуя косолапое положение. Именно эту позицию ног исполнитель роли Петрушки Вацлав Нижинский позаимствует для своего балета «Весна священная».