После падения Византии и создания Османской империи стали формироваться исторически сложные отношения России и Турции. И начались они именно с Крыма. В 1475 г. Турция завоевала Крым. Поводом к началу этих отношений послужили притеснения, которым стали подвергаться от турок русские купцы в Азове и Кафе, а также нарастающая и поощряемая Портой волна невольничества и работорговли через Крым, от которой все больше страдали народы России и Причерноморья.
Первые попытки вернуть Крым Руси были предприняты в XVI столетии при правлении Ивана IV, но Ливонская война и желание получить выход к берегам Балтики заставили царя отказаться от решительного похода на юг. От набегов крымских татар южные русские земли охраняли казаки. Больше того, на легких судах казаки и сами совершали походы в Крым и к турецким берегам. Два похода совершил на юг царь Петр I, но присоединение Крыма к России состоялось лишь во второй половине XVIII в., в период царствования императрицы Екатерины Великой, которая приняла решение положить конец вековым набегам крымских татар, работорговле и разграблению русских земель. «Кто владеет Крымом, тот владеет и Черным морем», — так определил значение полуострова граф Потемкин. Тяжелая и долгая борьба России за выход к Черному морю успешно завершилась в результате войны с Турцией 1768–1774 годов.
По итогам Карасубазарского договора, подписанного 1 ноября 1772 г. между Крымским ханством и Российской империей и ратифицированного 29 января 1773 г., Крымское ханство оказалось оторвано от Османской империи политически. Складывалась новая крымско-татарская государственность уже не как вассала Османской империи, а как самостоятельного государства, находящегося в сфере влияния Российской империи. По Кючук-Кайнарджийскому же договору Крым объявлялся независимым от Турции. Командовавший русской армией в Крыму А. В. Суворов по достоинству оценил военно-стратегическое значение прекрасной Ахтиарской бухты, на берегах которой через пять лет началось строительство города и порта. Полководец высказал убеждение, что именно здесь надо создавать базу военного флота, который обеспечит безопасность южных морских рубежей России. «Подобной гавани, — писал Суворов, — не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен, и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены быть могли». Манифестом от 8 апреля 1783 г. Крым был окончательно присоединен к России.
С течением времени виды Турции на Крым не исчезли. Турция продолжала считать крымских татар народом, находящимся под её покровительством, сохраняла глубинные замыслы восстановить в перспективе в Крыму крымско-татарское большинство, в том числе путём репатриации части крымских татар из самой Турции, если для этого сложатся благоприятные условия.
До переворота в Киеве в феврале 2014 г. Турция критически относилась к политике Украины в отношении крымских татар, поддерживала их требования по легализации сотен мечетей и их кадастрового оформления, официального введения крымско-татарского языка как государственного, признания крымско-татарского меджлиса в качестве официального органа власти в Крыму и т. д. Однако Украина от этого всячески уклонялась.
В проправительственных турецких экспертных кругах расшатывание украинской государственности расценивали как позитивный процесс, влияющий на ослабление контроля Украины над Крымом. Убийство на Майдане крымских «беркутовцев» (сотрудников спецподразделения МВД Украины), террористическая акция в отношении возвращавшихся крымских участников «антимайдана» под Корсунь-Шевченковским, рост настроений у крымчан в пользу выхода из состава Украины и воссоединения с Россией стали предметом бурных обсуждений в политических кругах Турции. Большинство турецких аналитиков полагало, что ослабление власти Киева в Крыму усилит позиции Анкары на полуострове, если Россия не предпримет действенных мер по поддержке в своём подавляющем большинстве пророссийски настроенного населения Крыма. Другая же их часть считала такие расчёты иллюзорными, была уверена, что без решительной реакции Москвы на подавление Киевом пророссийских настроений крымчан дело не обойдётся. Правильность этой точки зрения подтвердили дальнейшие события в Киеве и вокруг полуострова.
Свержение законного президента и разрушение конституции Украины в результате переворота привели крымчан к твердому решению выйти из состава Украины при использовании конституционной демократической процедуры — референдума. В Крыму было создано 12-тысячное ополчение, которое было готово дать отпор украинским националистам «Правого сектора» (запрещен в России).
Ориентированная на Анкару часть крымских татар не без подсказки турецких кураторов провокационно выступила против легитимного решения законных органов власти Автономной Республики Крым о проведении референдума и организовала столкновения, совершив попытку захвата крымского Верховного Совета (парламента) 26 февраля 2014 г. В этот же день крымские власти обратились с требованием к законному президенту Украины В. Януковичу, скрывавшемуся в это время от организаторов переворота, о назначении главой крымского правительства, лидера крымской партии «Русское единство» С. В. Аксёнова, твердо стоявшего на позиции воссоединения Крыма с Россией. 27 февраля соответствующий указ В. Януковичем был подписан.
Однозначные итоги референдума 16 марта 2014 г. (почти 97 % крымчан проголосовало за выход из состава Украины и за обращение к России о приёме в её состав) были встречены в Анкаре с разочарованием. Хотя часть проживающих в Турции крымских татар (председатель турецкой Ассоциации крымско-татарских культурных обществ Унвер Сель, глава Федерации крымских обществ Ибраим Араджи и др.) приветствовали воссоединение Крыма с Россией, будучи уверенными в том, что Москва выполнит свои намерения придать государственный статус крымско-татарскому языку, легализовать мусульманские мечети, поддержать систему образования на крымско-татарском языке и предоставить крымским татарам серьезные социальные выплаты. Их оппоненты в Турции, в свою очередь, были разочарованы тем, что Крым попадает в состав сильного Российского государства и претензии Анкары осуществлять патронат над крымскими татарами станут неосуществимыми.
Надежды части крымских татар, поддержавших воссоединение Крыма с Россией на удовлетворение их требований, оправдались в короткий срок. Уже вскоре после того, как 21 марта 2014 г. Совет Федерации принял, а Президент России подписал Закон о принятии Республики Крым и Севастополя в состав России [1], 11 апреля 2014 г. Госсовет (парламент) Республики Крым утвердил новую конституцию, в 10-й статье которой крымско-татарский язык был объявлен, наряду с русским и украинским, государственным языком республики [2]. А 21 апреля 2014 г. В. В. Путин подписал Указ о мерах по реабилитации и государственной поддержке возрождения и развития крымских татар и других репрессированных сталинским режимом народов Крыма. Этими мерами предусматривалось выделение крупных субсидий (свыше 10 млрд рублей) на поддержку социально-экономического и культурного развития крымских татар [3]. Такая программа в Крыму принята, она имеет долгосрочный характер и в настоящее время активно реализуется.
В правящих кругах Турции без особой радости восприняли тот факт, что в жизни крымских татар стали происходить радикальные позитивные изменения. Крымско-татарский язык получил своё развитие в системе среднего и высшего образования, изучается в сотнях классах, школ и вузах республики. На нём работают все виды республиканских СМИ — телевидение, радио, печатные и электронные ресурсы. В крымско-татарские поселения приходит газ, строятся коммуникации, дороги и т. д. В Симферополе ведется строительство соборной мечети, разрешение на возведение которой крымские татары два с лишним десятилетия выпрашивали у киевских властей. В 20 раз выросло число паломников, совершающих хадж в Мекку, чему помогают республиканские власти [4]. Легализованы практически все существующие в Крыму мусульманские мечети.
В. В. Путин пригласил турецкого президента Эрдогана на открытие соборной мечети по завершении её строительства [5], что привело Анкару в замешательство. В руководстве Турции прекрасно понимают, что по всем законам вежливости ответить отказом на личное приглашение российского президента грозит ухудшением личных контактов двух лидеров. Но и принятие приглашения могло бы трактоваться в мире как движение Турции в сторону признания российского статуса Крымского полуострова.
Никаких признаков позитивной реакции со стороны Анкары не было и по принятым мерам законодательного закрепления прав крымских татар на свой язык, культуру, образование, информацию и т. д. Напротив, турецкий истеблишмент стал изобретать домыслы о «нарушении» Россией прав крымских татар по национальному признаку. Придуманные в Киеве небылицы о массовых арестах, пытках, языковых и культурных притеснениях крымских татар стали поддерживаться турецкой стороной на международных площадках (ООН, ОБСЕ и др.). По этим вопросам Турция консолидированно выступает со странами Запада против России, голосуя в поддержку антироссийских и антикрымских резолюций.
Апогеем этой деятельности, идущей вразрез с интересами развития дружественных российско-турецких связей, стала активная и безусловная поддержка Эрдоганом создания так называемой «Международной платформы по деоккупации Крыма», изобретенной в Киеве по указке Вашингтона.
По задумке авторов «платформы» она должна охватывать все форматы: дипломатический, парламентский, правительственный, общественный и др. Имеется в виду продвигать её постулаты в ООН, ОБСЕ, Совете Европы и других международных организациях, включать их в повестки переговоров руководителей государств, выступать с дипломатическими демаршами, заявлениями и т. д. На деле это попытка координации усилий западных стран и Украины по нагнетанию напряженности вокруг Крыма, недопущению привыкания международного сообщества к факту вхождения Крыма в состав РФ, легитимизации любой агрессии против полуострова.
Украина рассчитывает на то, что наиболее активную роль в продвижении «крымской темы» будут играть США, Великобритания и Турция, заинтересованные в ослаблении России. Именно эту заинтересованность подтвердил своей решительной поддержкой «платформы» турецкий президент, выдающий себя за «друга Путина».
По результатам встречи Владимира Зеленского и Р. Т. Эрдогана в Стамбуле 10 апреля с. г. президент Турции в очередной раз поддержал антикрымскую «платформу». Турецкий лидер заявил, что Анкара выступает за территориальную целостность и суверенитет Украины, а ее «принципиальная позиция — непризнание аннексии Крыма» [6].
Позже, 23 августа 2022 г., президент Турции во время выступления на втором сборище «платформы» занял бескомпромиссную позицию, заявив, что сохранение территориальной целостности Украины важно для региональной и глобальной стабильности и что он будет добиваться скорейшего заключения мира между Россией и Украиной. «С самого начала Турция открыто заявляла, что аннексия Крыма неконституционна и незаконна и не признает ее. Это принципиальная позиция как по правовым, так и по моральным соображениям. Международное право, по сути, определяет, что Крым должен вернуться в состав Украины, неотъемлемой частью которой он является», — сказал Эрдоган.
Российская специальная операция в принципиальном плане не изменила позицию Турции по Крыму и даже привела к усилению поддержки Анкарой киевского режима. В частности, Турция начала массированные поставки БПЛА Bayraktar TB2, нацеленные на нанесение урона российским вооружённым силам и достигла принципиальной договорённости о производстве вышеуказанных БПЛА на одном из украинских военных предприятий.
План антироссийских действий Турции на крымском треке состоит на сегодняшний день из следующих основных пунктов.
Не допустить морского и воздушного сообщения между турецкими и крымскими портами и аэропортами. Не секрет, что турецкие власти испытывают сильное давление местного бизнеса в пользу восстановления некогда активных транспортных коммуникаций с Крымом, однако они упорно стоят на позиции тотальной блокады Крыма.
Тот факт, что большинство исконных требований крымских татар после воссоединения Крыма с Россией были удовлетворены, а крымские татары все больше испытывают позитивные настроения от возвращения полуострова в Россию, в Анкаре воспринимается с раздражением. Крымско-татарский фактор по прежнему имеет перспективу сохранения в качестве одного из детонаторов эскалации напряженности между Москвой и Анкарой.
Наконец, турки поддерживают тезис, касающийся влияния «оккупации Крыма на экономику и окружающую среду». При этом Анкара понимает, что он нацелен на то, чтобы союзники Киева помогли ему защититься от обвинений в грубом нарушении международного гуманитарного права, коим является перекрытие Северо-Крымского канала, лишившее население Крыма поступавшей на полуостров воды [8].
Таким образом, Турция, действующая в «крымском вопросе» из собственных долгосрочных интересов, объективно становится оппонентом, что впоследствии может привести к обострению противоречий с Россией. При этом Крым всё больше превращается в один из камней преткновения для позитивного долгосрочного развития здоровых российско-турецких отношений. С учётом политического прагматизма Анкары целесообразно исходить из того, что устранение этого препятствия зависит от скорейшего позитивного для Москвы решения «украинского вопроса» в целом.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Финансирование. Исследование выполнено на безвозмездной основе.
Conflict of interest. The author declares no conflicts of interest.
Financing. The research was carried out free of charge.