Статья поступила 12.07.2019
Классификации и типологии религий весьма разнообразны и основываются на разных принципах. Эти типологизации, разработанные религиоведами, философами, богословами, строятся по территориальному признаку (средиземноморские, ближневосточные, индийские и т.д.), этническому (племенные, народно-государственные), по количеству богов (монотеистические и политеистические), особенностям этики и богопознания, корреляции с определенными социально-культурными явлениями и многим другим [2]. Все они обычно используют видимые, посюсторонние, легко наблюдаемые признаки. Разные способы взаимодействия с «принципиально иным» в целях типологизации используются заметно реже. Современное религиоведение подходит к пониманию того, что этот аспект, лежащий не в области географии, истории и даже социологии, требует более пристального внимания, хотя сложность дескрипции опыта общения с запредельным, конечно, потребует приложения значительных усилий для получения надежного результата. Сложность состоит в том, что сам процесс взаимодействия человека с запредельным миром весьма индивидуален и субъективен, он лежит в значительной области внутренних феноменов (в том числе истолковываемых как психические в рамках психологического подхода) и трудноописуем, к тому же он основывается на личном опыте индивидуума, хотя попытки использовать дескриптивный аппарат уже имелись, наиболее известны попытки феноменологов. Большинство религий предполагают личный опыт общения с запредельным как составляющую часть своей религиозной традиции, но отношение к этому опыту, предъявляемые требования могут весьма разниться.
По принципу отношения к такого рода опыту религии можно разделить на религии чистого опыта и догматические религии (религии откровения) [6]. Их различие состоит в том, что в первых личный опыт соприкосновения с запредельным является обязательным и определяющим условием религиозности. То есть в ряде традиций, прежде всего индийского и дальневосточного ареала, личный опыт (достигаемый различными медитативными, психосоматическими практиками) является непременным условием подлинного присутствия в религии и возможности (и права) отождествления себя с кругом приверженцев этой религии. Во втором случае религии догматические, признавая личный опыт богообщения, не считают его наличие непременным условием подлинной религиозности, для религиозной идентификации достаточно знания основ догматики, внимания к ритуальной стороне, следования этическим установкам. Конечно, есть масса исключений и оговорок, различение двух типов несколько схематично (так, единого иудейского богословия, видимо, не имеется, хотя об определенных теологемах в рамках разных направлений говорить все же можно), но оно тем не менее отчетливо соотносится с реальным положением дел в современном социуме.