Правовой обычай — явление, мало изученное в современном отечественном обществознании. Признавая обычай одним из своих источников, российская правовая система ставит его в конец иерархии «закон — иные нормативные акты — нормативный договор — обычай». (Это свойственно и для ряда других правовых систем, например романо-германской.) Данная ситуация сложилась в ХХ в., когда под лозунгом борьбы с пережитками феодального и буржуазного права правовые обычаи были фактически вытеснены, заменены позитивным правом.
Вместе с тем в последние 10–20 лет интерес к правовым обычаям несколько вырос. Отчасти это связано с возросшим вниманием к условиям существования этнокультурных и этноконфессиональных групп и сообществ, требованием соблюдать принципы множественности и разнообразия культур в современном обществе. Данная ситуация также характерна как для России, так и для Западной Европы. Например, европейские власти принуждают государства — члены ЕС лучше учитывать свои региональные языки и языки меньшинств; с этой целью в 1992 г. была принята Европейская хартия региональных языков и языков меньшинств, отношение к которой не всегда однозначно, но которая уже имеет ряд правовых последствий: «В целях поощрения использования этих языков в правовой, административной, экономической и культурной жизни, не конкурируя с использованием официальных языков, данная Хартия предусматривает длительный ряд действий, наиболее заметными из которых являются: признание двуязычных школ и топографических обозначений на двух (если не больше) языках»1 . Очевидно, что распространение этого влияния на административную деятельность или деловой оборот чревато серьезными бюрократическими издержками, поэтому европейские законодатели и предусмотрели «длительный ряд действий», о котором пишет Г.Л. Отт.
Также последние 20 лет охарактеризовались исследованиями междисциплинарного характера, объектом которых являются правовые отношения, в контексте национально-культурного «ландшафта». Их обозначают как юридическую антропологию2, или нормативную этнографию. Почему в таком случае невозможна «нормативная культурология»? Конечно, это напоминает тавтологию, ибо наука о культуре и занимается исследованием социальных норм. Будем считать, что в данном случае речь идет о той части норм, которая санкционирована в том или ином виде государством.