Владимир Алексеевич Мороз родился 24 декабря 1929 года в Москве. Отец — Мороз Алексей Андронович — директор школы для беспризорных на Смоленской площади, обучающей детей по методу Макаренко. Мать — преподаватель той же школы — Бурикова Татьяна Николаевна.
Володя начал рисовать, как все в раннем детстве. В десять лет отец, желавший, чтобы сын стал художником, определил его в Московскую среднюю художественную школу для одаренных детей. Художник Аэлита Ломакина, сидевшая с Володей за одной партой, вспоминала: «Он все время рисовал. Был страстно увлечен...». В пятнадцать лет Володя уже сам зарабатывал (горькой «модой» того времени среди вдов и осиротевших детей стало увеличение и ретуширование фотографий, как правило, с «удостоверений личности» — паспортов, военных билетов). Заказов было не счесть. Родной дядя, воевавший, но уцелевший, научил его этому ремеслу. Володя работал с усердием художника (может быть, в этом сказался прадедушкин дар — тот был деревенский ремесленник-игрушечник).
В старших классах, убегая со школьных уроков, чтобы обойти все букинистические магазины, Володя из страстной любви к живописи и жажды к знанию искусства начал собирать репродукции произведений великих художников. Возник узкий круг коллекционеров, не стяжателей — ценителей мирового искусства, собирателей произведений больших мастеров в великолепных по тем временам полиграфических изданиях (“L’illustration”, “Studio”, “Kunst” и наиболее полных монографиях издания Зеймана). Их было пять-шесть солидных мужей: М.В. Куприянов — один из Кукриниксов, С.Н. Иванов — редактор Госполитиздата, М.В. Алпатов — известный искусствовед, А.Б. Юмашев — герой-летчик, — и среди них юноша (все они были друзья и называли себя «королями репродукций»). Мировое искусство и общение со старшими друзьями формирует мировоззрение молодого человека. В конце сороковых годов начинаются поиски своего пути в искусстве.
Пятидесятые-шестидесятые годы — самые плодотворные в жизни художника. Воплощению замыслов помогает ежедневная многочасовая работа над рисунком или у мольберта. Держа кисть, забывал о времени. С тех пор контрактура безымянного пальца правой руки. Свои мысли об искусстве, о месте художника в окружающем мире он записывает и объединяет названием: «Взгляд на искусство изображения как на искусство зрительной абстракции». Небольшая по объему, несколько десятков страниц, рукопись дает ключ к пониманию его живописных работ, которые с годами усложняются, теряют предметность.