Вас никто не заставляет ничего менять – ваше выживание не является вашим обязательством!
(Э. Деминг)
С 2014 года в мировой экономике появился термин «Четвертая промышленная революция», в Германии этот термин был заменен более звучной аббревиатурой «Индустрия 4.0», а в США – «Умное производство». В России же на государственном уровне политика перехода к концепции «Индустрия 4.0» была определена в 2017 году указом Президента РФ «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы», в котором была определена национальная политика в области «цифровизации» как производственных предприятий, так и самого общества.
Очевидно, что данная программа не может в полной мере учитывать особенности всех отраслей производства и ведения бизнеса. Следовательно, прежде чем проводить какие-либо мероприятия по модернизации и/или автоматизации производства, необходимо учесть в разрезе каждого конкретного предприятия уровень компьютеризации и автоматизации, готовность к изменениям как руководства, так и работников, оценить объективность использования производственных мощностей и ресурсов, а также проанализировать существующие бизнес-процессы и уровень эффективности менеджмента производства.
Но и здесь нам, по-видимому, еще придется столкнуться с серьезными вызовами, ибо, как следует из известного «Цикла зрелости технологий» (Gartner Hype Cycle – рис. 1), наши предприятия еще только стремятся к так называемому «Пику завышенных ожиданий», находясь на ранней стадии. И далеко не все осознают наличие в этом цикле неминуемой «Пропасти разочарования», тем более, что с точки зрения экономических и инновационных результатов использования цифровых технологий Россия занимает только 38-е место, уступая первые места Финляндии, Швейцарии, Швеции, Израилю, США, Норвегии, Люксембургу и Германии. А по данным исследования Ассоциации электронных коммуникаций, в 2016 году доля цифровой экономики в ВВП России составила 2,8%, впрочем, немного поднявшись с 2,3% по сравнению с 2015 годом.