В 2020 г. в мировой и отечественной экономике в связи с пандемией COVID-19 сложилась такая ситуация, которая заставила работодателей и работников перейти на новые формы взаимодействия — с использованием в основном форм дистанционного труда и соответственно электронного взаимодействия сторон трудовых отношений.
Ситуация, о которой еще несколько лет назад государственные деятели и ученые говорили как в большей степени гипотетической, ситуации пусть близкого, но все же будущего, сегодня стала реальностью.
II Санкт-Петербургский международный форум труда в 2018 г. был посвящен «цифровизации» экономики и адекватному реагированию государства на вызовы, связанные с данным процессом.
Основным лейтмотивом выступлений участников было неизбежное замещение работников компьютерами и техническими средствами. Как сказала Екатерин Ухова, в ближайшие 10 лет каждый третий работник будет заменен машиной [1].
Делегаты II Санкт-Петербургского международного форума труда приняли резолюцию, в которой рекомендовали обеспечить возможности для реализации проекта «Электронный кадровый документооборот» по направлениям «Электронная трудовая книжка», «Электронный кадровый документооборот», «Электронный надзор» с целью создания к 2023 г. «Единого реестра трудовых историй»; создать к 2023 г. «Единый реестр трудовых историй», обеспечивающий осознанный и информированный выбор профессии, а также дающий возможность отслеживания индивидуальной карьерной траектории и управления ею [2].
Необходимо отметить, что работодатели и раньше использовали систему электронного документооборота во взаимоотношениях с работниками. В то же время в суде работодатель должен был подтвердить, что работники ознакомлены с правилами данного документооборота, а также что у них был доступ к системам, его обеспечивающим.
Как указано в Решении Нерехтского районного суда Костромской области от 30.08.2019 по делу № 2-454/2019 «ответчиком не представлено доказательств, свидетельствующих о размещении на портале, в личных кабинетах истцов по состоянию на 18/19 апреля 2019 года (в дату увольнения) сведений о заработной плате истцов за апрель и других суммах, причитающихся к выплате. Кроме этого, суд учитывает, что истцы, будучи уволенными в апреле 2019 года, не могли получить сведения о начислениях, произведенных согласно расчетным листкам, представленных ответчиком в суд, за май 2019 года через электронный портал. Доводы ответчика о вручении истцам бумажного варианта расчетного листа на дату увольнения соответствующими доказательствами (с подписями бывших работников) не подтверждены».