Суверенные фонды благосостояния – не новое явление в мировой экономике. Первые суверенные фонды стали создаваться в 1950-е гг. в связи с открытием нефтяных месторождений в странах Персидского залива. К настоящему времени в мире насчитывается почти 50 суверенных фондов благосостояния, причем в ряде государств создано несколько организаций, которые относят к этой категории, хотя они и различаются по организационно-правовому статусу, способам финансирования и конкретным задачам. В частности КНР и ОАЭ имеют уже по пять суверенных фондов, Сингапур, Саудовская Аравия и Россия – по два. В некоторых случаях такого рода фонды учреждаются властями субнациональных регионов, например, штатов Аляска, Алабама, Вайоминг и Нью-Мексико в США, канадского штата Альберта1.
Совокупный объем средств, накопленных во всех суверенных фондах благосостояния, в 2009 г. по разным оценкам составил от 3 до 3,8 трлн долл. США, что почти в два раза больше средств в хедж-фондах, но в два раза меньше мировых золотовалютных запасов и составляет только 1 / 8 всех средств пенсионных фондов2 (см. таблицу).
Практически все суверенные фонды благосостояния ищут более выгодные варианты размещения своих средств, расширяют перечень активов для инвестирования и увеличивают долю вложений в высокорисковые активы. Так, в период финансового кризиса суверенные фонды воспользовались благоприятной для них рыночной конъюнктурой и осуществили сделки по приобретению пакетов акций ряда ведущих инвестиционных и банковских институтов США и Европы.
Значительный рост зарубежных инвестиций, осуществляемых суверенными фондами благосостояния, вызвал обеспокоенность в принимающих странах Европы и США, а также в международных финансовых организациях – Международном валютном фонде, Всемирном банке, ОЭСР и др. Многие предполагают, что инвестиционная политика суверенных фондов благосостояния отражает их оппортунистическую стратегию.