Все больше и больше местных властей пытаются решить эти проблемы, устанавливая ограничения и запрещая вывоз автомобилей из центра города.
Вспомним прошлые транспортные проблемы крупнейших мировых мегаполисов, примерно конца 1800-х гг. — лошади. Они были повсюду и великий кризис конского навоза 1894 г. был таким же сложным, как и переизбыток автомобилей сейчас. Города XIX в. сильно зависели от лошадей для ежедневного функционирования транспортной инфраструктуры. На улицах Лондона было около 11 тыс. экипажей и несколько тысяч конных автобусов, что в общей сложности составляло более 50 тыс. лошадей, перевозящих людей по городу каждый день.
Все эти лошади производили огромное количество навоза. Каждое — от 15 до 35 кг в день, и навоз лежал на замусоренных улицах, привлекая большое количество мух, не считая запаха. Другие крупные города, такие как Нью-Йорк или Париж, столкнулись с такой же проблемой — в каждом городе имелось около 100 тыс. лошадей, производящих несколько миллионов фунтов навоза день!
Позже эта проблема стала известна как «Великий кризис конского навоза 1894 г.» — когда газета Times предсказала: «Через 50 лет каждая улица в Лондоне будет погребена под 9 футами навоза». Конечно, именно лошади и навоз были главной темой на первой в мире международной конференции по городскому планированию, состоявшейся в Нью-Йорке в 1898 г., но никакого решения тогда найти не удалось.
Однако, как говорится, необходимость — это мать изобретения, и изобретение в данном случае явило миру автомобиль. С появлением у Генри Форда идеи сборочной линии и массового производства доступных автомобилей, — применение лошадей в качестве транспорта было только вопросом времени. К 1912 г. эта, казалось бы, непреодолимая проблема исчезла сама собой.
«Великий навозный кризис» стал забавной историей, но для чего мы ее упомянули и как она поможет «освободить» города от машин?
Лошадиный кризис был разрешен случайно; развитие автомобиля не стояло на повестке дня политиков или градостроителей, им управляли частные компании и бизнесмены. И все же «железному коню» удалось изменить и нарушить мобильность самым радикальным образом, к которому города должны были еще адаптироваться.