О негативных последствиях чрезмерной погруженности в цифровой мир написано немало [см.: 7]. Цифровая зависимость сказывается на наших базовых когнитивных функциях, на способности глубоко перерабатывать информацию, на социальных навыках и отношениях с другими людьми. Таковы очевидные риски, которые несет цифровизация нашей жизни в целом и системы образования в частности.
Но существует еще один риск, менее очевидный. Цифровизация способна ослабить роль педагога в образовании и, следовательно, довершить разрушение отношений «ученикучитель», «студент-преподаватель». Известный отечественный психолог Л.В. Петрановская, характеризуя современное общество в целом, школу, отмечает, что одна из важнейших неудовлетворенных потребностей сегодня может быть сформулирована как «тоска по наставнику», «голод современных детей по наставнику» (5, с. 213-233). Действительно, современное школьное и отчасти вузовское образование в России выстроено та ким образом, что ориентирует работу учителя/преподавателя скорее на показатели, достижения, отчетность (именно это обеспечивает признание и вознаграждение), нежели на учащихся. Конечно, многое зависит от руководителей учебных заведений и самих педагогов, но система в целом утроена так, что учителей и преподавателей много, а наставников мало. В этих условиях учитель/преподаватель есть скорее «надзиратель», «дрессировщик», «источник информации», «оценивающая инстанция», но не «Наставник», то есть личность, обладающая в глазах учащихся особым авторитетом и, в силу этого, способная влиять, побуждать, вдохновлять, целенаправленно формировать социального субъекта.
Сегодня, как мы полагаем, эта не новая проблема существенно усугубляется в связи с ускоряющейся технологической революцией и «успехами» пандемии, вынуждающей переходить на дистанционные форматы обучения с использованием цифровых технологий. В этих условиях нам следует задаться вопросом: что происходит сегодня с ролью учителя/преподавателя, с отношениями учитель/преподаватель — учащиеся, каковы сегодня шансы педагога быть «наставником»?