Еще одной практически сложной задачей в рамках процедуры привлечения медицинского работника к дисциплинарной ответственности является установление самого факта совершения медицинским работником противоправного деяния, а в некоторых случаях так же причинно-следственной связи между таким деянием и наступившими неблагоприятными последствиями.
Медицинские работники, как и любые другие работники, могут нарушать общие требования. Сложность при этом представляют в обозначенном ключе проступки, связанные с осуществлением работниками собственно медицинской деятельности. Статья 73 Закона об основах охраны здоровья граждан возлагает на медицинских работников особые обязанности, связанные с оказанием медицинской помощи, которые порождают, в свою очередь, особые составы правонарушений.
Медицинские работники, как и любые другие, могут нарушать общие требования.
Проблемы установления проступков, связанных с ненадлежащим осуществлением медицинской деятельности, обусловлены рядом причин.
Во-первых, для установления проступка необходимо четкое и однозначное определение того, что является надлежащим исполнением обязанностей. Медицинская деятельность не всегда допускает возможность существования исчерпывающих и бесспорных алгоритмов. Несмотря на существование стандартов оказания медицинской помощи, ее вариативность достаточно высока. Исключение данной вариативности с учетом специфики деятельности и разнообразия обстоятельств является невозможным. Соответственно, квалификация деяния медицинского работника как проступка ставится под сомнение и требует дополнительного обоснования.
Так, например, определением Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 06.07.2021 № 88-9867/2021 признано законным решение о привлечении врача-хирурга к дисциплинарной ответственности за постановку неверного диагноза и необоснованного отказа в госпитализации. В решении суда отражено, что больной был доставлен в приемное отделение медицинского учреждения бригадой скорой медицинской помощи с жалобами на слабость, подъемы температуры до 39 градусов, отсутствие мочи в течение четырех дней. Привлеченным к ответственности врачом-хирургом, а также врачом-урологом был проведен осмотр больного, выполнены общие анализы крови, мочи, УЗИ брюшной полости. В результате была исключена острая хирургическая и урологическая патология, что послужило основанием отказа в госпитализации. При этом спустя два дня больной вновь был доставлен в больницу, где в ходе срочной операции скончался. Работодателем посредством проведения лечебно-контрольной комиссии было установлено, что при первичном обращении пациента ему была показана экстренная госпитализация с решением вопроса об уточнении причины лихорадки и оперативном лечении. К необоснованному отказу в госпитализации со стороны врача-хирурга привели неполное обследование, неверная интерпретация анамнестических и инструментальных данных. В свою очередь, работник полагал и отразил в своей объяснительной, что пациент был им осмотрен в полном объеме, обследован, была организована консультация уролога, проведено УЗИ брюшной полости, и только после этого был оформлен мотивированный отказ. Для подтверждения обоснованности данной работодателем квалификации деяния врача-хирурга как дисциплинарного проступка потребовалось получение экспертных заключений. В частности, по поручению страховой компании была проведена мультидисциплинарная экспертиза качества медицинской помощи, которая установила дефекты ее оказания, приведшие к недооценке состояния пациента и необоснованному отказу в его госпитализации. Кроме того, потребовались рецензия на историю болезни пациента, которую выполнил доцент университета, а также рецензия качества ультразвукового исследования, выполненная заведующим отделения эндоскопии (определение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 06.07.2021 № 88-9867/2021).