Формирование новой исследовательской парадигмы было связано с необходимостью пересмотреть функции самого научного знания, основанного на такой системе доказательств, которая исключала многовариантность решения различных задач. А это было необходимо в ситуации середины XX века, когда стало очевидно, что наука становится «чумой XX века» (Ч.-П. Сноу), когда использование научных открытий открыло дорогу развитию новейших видов вооружения, в том числе атомного. В это время стало ясно, что техника не только возвеличивает человека, но и умаляет его человеческую природу, окружая его искусственными предметами и приспособлениями, далекими от живой природы, где человек превращается в часть машины по производству и потреблению, где человек стал видеться в основном как средство по производству новейших технологий.
Все это позволило говорить о дегуманизации культуры в век развития технологий. Конкуренция цивилизаций требует все новых ресурсов, которые являются истощимыми, что ставит под угрозу выживание человечества. Сегодня под вопрос ставится возможность существования воды и воздуха планеты в неизменном, не загрязненном виде. Унификация всех процессов приводит к разрушению традиций, жизненных устоев. Под воздействием негативных экологических процессов сокращается природное многообразие, вымирают многие виды растений и животных.
Данная кризисная ситуация в социокультурной сфере и в самом мировоззрении современного человека привела к появлению научной парадигмы, отказавшейся от классического детерминизма, и сделала ставку на поливариантность развития, фактор случайности, приводящий к внезапным флуктуациям в живой и неживой природе, на то, что и природа, и культура могут существовать как самоорганизующиеся системы, развивающиеся от хаоса и порядку и наоборот, что позволило увидеть роль человека в этих процессах как достаточно малую.
Основные черты постнеклассической науки и философии выразились в следующих принципах:
1. Природа едина, и разделение ее изучения на отдельные науки непродуктивно. Единство мира проявляется в том, что все процессы в живой и неживой природе подчиняются общим законам, а принципы поведения социальных систем находят воплощение и среди неорганических систем.
2. Механическое понимание мира непродуктивно, вследствие чего оно уступает место системному. Точно так же непродуктивна концепция редукционизма, которую сменяет синтез детерминизма, многовариантности и случайности. В процессах развития акцентируются случайное и необходимое как равнозначные источники причинности событий.
3. Любая система может рассматриваться как открытая, в рамках которой осуществляются процессы самоорганизации — самопроизвольного перехода к упорядоченному состоянию.
Главное — в междисциплинарности, в осознании непродуктивности разделения наук и, напротив, продуктивности единого знания. Отсюда — продуктивное объединение усилий физики, химии, биологии, которое осуществляется на всех уровнях — предметном, методологическом, терминологическом и понятийном. При этом стало очевидно, что природа развивается во многом согласно единым законам, которые действуют как в живой, так и в неживой природе. Это позволило привлекать законы неравновесной термодинамики к прояснению механизмов не только развития, но также происхождения и эволюции всего живого как одного из видов открытых самоорганизующихся термодинамических систем.
Эта экстраполяция была осуществлена еще в 1932 году Л. фон Берталанфи, а затем, в 1966 году, У. Эшби, автором понятия «самоорганизующая система», а в 1974 году — Э. Шредингером. В 1960–1970-е годы И. Пригожиным эти идеи были положены в основу новой науки — синергетики, физические идеи и понятия которой были применены Г. Хакеном (ему принадлежит сам термин «синергетика», от греч. synergia — «совместное действие») для объяснения биологических явлений.
По определению Хакена, синергетика и является, по существу, междисциплинарным направлением науки, раскрывающим причинность образования и самоорганизации моделей и структур в открытых системах, далеких от термодинамического равновесия [5]. Синергетика же в широком смысле слова рассматривается как наука, позволяющая применить данные законы для любых систем, главным образом биологических, экологических и социальных. При этом синергетику рассматривают как «глобальный эволюционизм» или «универсальную теорию эволюции», представляющую инструментарий для объяснения любых инноваций и эволюционных изменений как в природе, так и в обществе.
Если выделить основные идеи, сформулированные учеными Школы нелинейной оптики, квантовой механики и статистической физики Германа Хакена и Физико-химической и математико-физической Брюссельской школы Ильи Пригожина, они таковы.
Основным источником любого развития являются случайность и неустойчивость. Развитие осуществляется не линейно, а внезапно, согласно появлению новых качеств, энергии и т.п. — через флуктуации (случайные отклонения) систем и подсистем, которые выступают как фундаментальный принцип самоорганизации. Подобные флуктуации существуют и в простых равновесных системах, однако в них они нейтрализуются за счет отрицательных обратных связей, что обеспечивает системе сохранение состояния, близкого к равновесию. Но в более сложных открытых системах неравновесность усиливается за счет притока энергии извне, которая накапливается, что приводит к расшатыванию системы, приведению ее в состояние хаоса и далее — либо к разрушению, либо к возникновению нового порядка. Такое поведение любой, в том числе социальной, системы определяется суммой случайных факторов, накопление которых вызывает флуктуации, что в социальном мире выражается в том числе в появлении инноваций. Характерно, что эти идеи высказывались античными философами Эпикуром (341–270 до н.э.) и Лукрецием Каром (99–45 до н.э.). Итак, первая причина развития — неустойчивость, неравновесность системы.
Вторая — наличие определенного тяготения системы к определенному состоянию, аттрактору. «Результаты синергетики как бы возвращают нас к идеям древних о потенциальном и непроявленном. В частности, они близки к представлениям Платона о неких первообразцах и совершенных формах в мире идей, уподобиться которым стремятся вещи видимого, всегда несовершенного мира. Или же к представлениям Аристотеля об энтелехии, о некой внутренней энергии, заложенной в материи, вынуждающей ее к обретению определенной формы» [3].
Если говорить о влиянии синергетической теории на развитие науки в XX веке, оно оказалось чрезвычайно велико и нашло свое выражение в идее универсального эволюционизма и коэволюции человека и природы, сформулированной и концептуально проработанной академиком Н.Н. Моисеевым; в математическом аппарате теории катастроф, пригодном для описания систем как систем самоорганизующихся и разработанном российским математиком В.И. Арнольдом и французским математиком Рене Томом; теория развития в режиме с обострением была проработана научным коллективом под руководством академика А.А. Самарского и члена-корреспондента РАН С.П. Курдюмова; в биофизике синергетический подход нашел развитие в трудах членов-корреспондентов РАН М.В. Волькенштейна и Д.С. Чернавского; в работах Г.Г. Малинецкого, Л.И. Бородкина, С.П. Капицы, А.В. Коротаева, С.Ю. Малкова, П.В. Турчина, А.П. Назаретяна использована синергетическая концепция истории с использованием математического инструментария (историческая математика).
Таким образом, основными направлениями синергетики стали: теория динамического хаоса, исследующая в том числе явление турбулентности; теория фракталов, изучающая сложные самоподобные структуры, часто возникающие в результате самоорганизации; теория катастроф, акцентирующая в исследовании самоорганизующихся систем явления бифуркации, тяготения к аттрактору, неустойчивости; лингвистическая синергетика и прогностика (школа профессора Р.Г. Пиотровского); семантическая синергетика; психосинергетика.
Одним из феноменов постнеклассического знания является научная парадигма постмодернизма [1]. Его наиболее видными представителями выступают Р. Барт, Ж. Батай, М. Бланшо, Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ф. Джеймисон, Ф. Гваттари, Ю. Кристева, Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко. Постмодернизм опирается на основные принципы синергетики и теории систем и фиксирует следующие изменения в обществе и культуре:
• в новой социально-экономической ситуации, связанной с процессами глобализации и обострением глобальных проблем;
• в окончательной исчерпанности проекта Просвещения и иллюзорности упования на науку и технику как оптимальное средство цивилизационного развития;
• в сосуществовании в едином пространстве семантически несоединимых и аксиологически взаимоисключающих культурных традиций, то есть невозможности единого взгляда на мир;
• в представлении о том, что современный мир — это тотальная множественность: классовая, расовая, этническая, культурная, которая воплощается в принципе мультикультурализма;
• в эклектичности культуры — как писал Ж.-Ф. Лиотар, «эклектизм является нулевой степенью общей культуры: по радио слушают реггей, в кино смотрят вестерн, на ланч идут в McDonald's, на обед — в ресторан с местной кухней, употребляют парижские духи в Токио и носят одежду в стиле ретро в Гонконге» [2];
• в интересе к множеству ранее не изучавшихся, маргинальных объектов и феноменов, таких как этнические меньшинства, различные субкультуры, разнообразные типы сексуального поведения и идентичности, поп-музыка и телевизионные новости, семиотика современных торговых центров (моллов), комиксы о Супермене, фильмы ужасов, реклама, урбанистическая утопия Диснейленда, «феномен Барби» — характерен для междисциплинарной сферы исследований культуры, связанной с созданием Бирмингемского центра культурных исследований;
• в доминировании в области культуры низовых, повседневных ее проявлений в виде китча, культуры телесериалов, дайджестов и рекламы, шоу и голливудских фильмов, паралитературы с ее любовными романами, популярными жизнеописаниями, кровавыми историями, научной фантастикой, что свидетельствовало о том, что эстетическое производство начало встраиваться в товарное производство.
Все эти тенденции нашли отражение в фактически симметричных относительно естественно-научного знания и синергетической теории идеях и понятиях социально-философского и культур-философского знания, связанного с постмодернизмом, а также в эстетической теории [4]. Такими идеями стали:
1. Отказ от линейности и детерминизма в трактовке социальных процессов — он выразился в том, что традиционный концепт «История» сменился концептом «Постистория». Если история привязана к линейности и развернута из прошлого в настоящее, если она привязана к причинности и рассказам, то есть предстает как связный нарративный дискурс (как отметил Ж. Бодрийяр, век истории — это век романа), то постистория принципиально нелинейна. Она воплощает отказ от линейного восприятия времени и от понятий минувшего и грядущего. Время истории как эпохи «больших нарраций» сменилось в постмодернизме временем постистории как «эпохи комментариев» (М. Фуко).
2. Пересмотр качеств субъекта истории. Эпоха модерна с ее верой в креативность человека и культуры утверждала определенного субъекта культуры. Им был прежде всего социально-исторический субъект, осуществляющий практическую деятельность, являющийся носителем сознания, познавательных способностей и творческой деятельности. Субъект эпохи постмодерна выступает не столько как творец, сколько как комбинатор отдельных элементов, что воплотилось в таком понятии постмодернизма, как «смерть субъекта». Такой ситуации предшествовала сама социокультурная реальность, когда человек почувствовал, что слова, которые он произносит, уже кто-то говорил, в ситуации, в которой он оказался, уже ранее кто-то был, его история — это история кого-то другого. Задача подобного субъекта — не создание идентичности, но избежание фиксации, открытость для восприятия всего нового, готовность к перемене образа жизни и личного преобразования, «кинетичность».
3. Пересмотр функций объекта культурного воздействия, приобретающего качества субъекта. В границах классической эпохи автор являлся главной фигурой, что предполагало восприятие текста как завершенного, не позволяющего его корректировать. В постмодернизме это отношение к миру как к тексту и признание возможности множественных его трактовок отразилось в таком понятии, как «смерть автора», означающем, что текст создается как автором, так и читателем. Читатель в зависимости от богатства внутреннего мира может открыть в тексте такие пласты смысла, которые автором и не предполагались. Само узнавание становится процедурой, требующей компетенции, «внетекстового знания» (У. Эко). Поэтому читатель выступает как соучастник творения текста, а роль автора в этом процессе оказывается незначительной. В отличие от текста модерна, постмодернистский текст ориентирован не на цитаты, а на подразумевающиеся кавычки, где «текст образуется из цитат без кавычек» (Р. Барт).
4. Отказ от универсальных законов развития общества, человека и культуры, от централизма в социальной, экономической и политической жизни общества, от универсальных норм морали и права и стремления к выработке общих критериев и эстетических норм в искусстве. Ориентация на плюрализм, отсутствие какого-либо единого начала и универсальных предпосылок, основанная на отказе и в познании, и в культуре, и в человеческом мире от каких-либо интегрирующих идей. Всякое единство в рамках постмодерна воспринимается как носящее «репрессивный» характер и связанное с тоталитаризмом, любая форма которого должна быть отвергнута. Основной принцип постмодерна выражает мысль о том, что все относительно, все возможно. Подобное восприятие мира закрепляется в понятии «постметафизическое мышление», означающем отказ от возможности единой и системной модели мира (как в философии, так и в науке). Отсюда — идея хаоса как центральная идея, ориентация на усмотрение хаоса в любой предметности.
5. Отрицание единой реальности, признание множественности реальностей — виртуальных реальностей, возможности создания гиперреальности, единицей которой выступает симулякр (Ж. Бодрийяр). В контексте постмодернистской системы современная эра тотальной симуляции рассматривается как способная порождать целый спектр социальных феноменов — симулятивных по характеру и не имеющих соотнесенности с какими бы то ни было эквивалентами. Законам симулятивной трансформации подчиняются все феномены социальной и культурной сферы — предметный мир, власть, информация, которые в рамках современной системы, в отличие от классической буржуазной экономики, артикулируются не в дискурсе потребительной или меновой стоимости, а в дискурсе стоимости знаковой. Эта идея является одной из системообразующих в философии постмодернизма и одной из центральных в исследованиях Ж. Бодрийяра, С. Лаша, З. Баумана, Д. Келлера.
6. Понимание культуры как системы, то есть определенной совокупности материальных или идеальных объектов, которые выступают как подсистемы, связанные с внешней средой. Как правило, все свойства системы воспринимаются ее подсистемами. Но при этом формирование новых связей и взаимодействий ее подсистем подчас приводит к новым свойствам и качествам самой системы, которые при этом отсутствуют у объектов, ее составляющих. Поэтому при анализе системы важно выделять ее главные признаки и исключить второстепенные как не влияющие на формирование нового качества системы.
Принципиальные отличия классической и постклассической философии от постнеклассической (постмодернистской) отражены в следующей таблице:
Итак, постмодернизм — понятие, используемое современной философией для обозначения современного типа философствования, дистанцирующегося как от классической, так и от постклассической традиции и определяющего себя как постсовременная, то есть постнеклассическая философия.