Введение
За трехлетний период пандемии новой коронавирусной инфекции COVID-19 накоплен значительный опыт по изучении клинических проявлений этих инфекций у пациентов. В многочисленных публикациях отмечалось влияние SARS-CoV-2 на нервную систему в целом и на психическую сферу в частности. Изучались медико-биологические, психические проявления, в том числе в постковидном периоде. Важным аспектом является терапия больных в этом периоде для купирования психопатологической симптоматики. Клинически значимые патологические проявления после перенесенной коронавирусной инфекции COVID-19, вызывающие проблемы со здоровьем у переболевших и сохраняющиеся в течение более 12 недель, определяются в настоящее время как «постковидный синдром» (ПКС) (post-COVID-19 syndrome, шифр U09.9 по МКБ-10) [1–3]. Частота ПКС, по данным научных исследований, у всех перенесших заболевание оценивается в 10–35%, а в случае госпитализации и/или тяжелого течения достигает 76 % [4,5]. По данным отечественных и зарубежных клинических исследований, коронавирусная инфекция, вызываемая вирусом SARS-CoV-2, поражая основные системы жизнеобеспечения организма человека и нервную систему в том числе, чревата развитием неврологических проявлений и психопатологической симптоматики [6, 7, 8]. Наиболее часто пациенты, у которых имеются такие проявления, предъявляют жалобы на головные боли, миалгии, артралгии, нарушения сна, постоянную усталость, постоянное чувство тревоги, пониженный фон настроения, снижение концентрации внимания, нарушение памяти на текущие события, затруднения усвоения и использования новой информации [9, 10]. По данным исследования M. Taquet 2020, ретроспективно проанализированы данные 44 779 человек с диагнозом COVID-19 без предшествующего психического заболевания. Через 3 месяца после перенесенной инфекции COVID-19 возросло количество впервые поставленных диагнозов психических расстройств. Чаще всего в таких случаях диагностировались тревожные расстройства, расстройства адаптации, генерализованное тревожное расстройство (ГТР) и в меньшей степени посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) [11, 12, 13]. Среди пограничных психических расстройств (ППР) наиболее часто встречались расстройства с ведущими в клинической картине тревожно-депрессивными и астеническими проявлениями, которые сохранялись длительный период времени (более 6 месяцев), снижая работоспособность и ухудшая качество жизни пациентов [14–17].
На современном этапе для лечения ППР в комплексную терапию постковидного синдрома наряду с применением антиоксидантов, средств нейрометаболической, сосудистой и нейротрофической терапии включают психотропные средства, такие как транквилизаторы и антидепрессанты, преимущественно ингибиторы обратного захвата серотонина (ИОЗС) [18, 19, 20]. Разработка новых методов лечения, в том числе и методов нелекарственной терапии психических нарушений, является актуальным направлением современных медицинских исследований [21, 22]. В частности, в последние годы одним из перспективных методов терапии ППР, астенических и тревожных состояний является метод, основанный на ингаляции терапевтических (субанестетических, субнаркотических) доз медицинского ксенона [23, 24, 25]. По современным научным сведениям, ксенонотерапия с применением ингаляционных терапевтических доз оказывает нейропротекторное, антидепрессивное, анксиолитические действие путем снижения глимфатической системы, что имеет терапевтическое значение для защиты ЦНС и кардиоваскулярной системы пациентов [26, 27], что, в свою очередь, может иметь значение при лечении ПКС. Методики применения и специальное оборудование, в том числе и отечественного производства, апробированы и разрешены к применению в медицинской практике в России [28, 29, 30].
Цель исследования: повышение эффективности лечения психических нарушений у пациентов с постковидным синдромом.
Материалы и методы
Исследование проводилось в 2021–2022 годах. Для участия в исследовании приглашались пациенты, у которых были выявлены признаки постковидного синдрома. Все пациенты были обследованы врачами соматического профиля. Больные, имеющие хронические заболевания и выраженные изменения соматического здоровья вследствие перенесенной коронавирусной инфекции, в исследование не включались. В исследования также не включались пациенты, имевшие в анамнезе обращения за медицинской помощью к психиатру, страдающие эндогенными заболеваниями, алкоголизмом и наркоманиями, а также пациенты с органическими заболеваниями ЦНС, пациенты с ГТР и ПТСР.
При обследовании пациенты, помимо жалоб на соматическое здоровье, предъявляли жалобы на повышенную утомляемость, неустойчивость настроения с преобладающей повышенной раздражительностью, быстро наступающую усталость и часто сонливость после привычных умственных и физических нагрузок, невозможность расслабиться и отдохнуть в условиях, которые ранее приносили отдых и восстановление сил после привычной деятельности, часто отмечая при этом, что им мешают привычной интенсивности освещение и звуки, которые воспринимаются как сверхсильные. Также практически все пациенты отмечали зависимость состояния от меняющихся метеорологических условий, появление разной интенсивности головных болей, мышечной слабости и нарушения ночного сна. Все пациенты испытывали чувство тревоги по поводу того, что эти проявления могут остаться и быть постоянными на протяжении значительно более длительного времени нежели после привычной простуды; высказывали опасения по поводу того, что ранее имевшаяся работоспособность не вернется и они не в состоянии будут заниматься даже привычной деятельностью. Многие отмечали появление унылого, пониженного настроения, трудности в усвоении новой информации и рассеянность, которую они обозначали как «проблемы с памятью». Часть пациентов отмечали повышенную озабоченность и восприимчивость к разного рода незнакомым ранее телесным ощущениям, относя эти ощущения к признакам проявлений какой-то патологии, вызванной перенесенной коронавирусной инфекцией или проявлений последствий побочного действия препаратов, которыми лечились по поводу коронавирусной инфекции. Нарушения ночного сна чаще всего выражались в отсутствии чувства сна — пациенты не отмечали привычного ощущения отдыха и восстановления сил после пробуждения, оставались усталыми, раздражительными, недовольными; сообщали, что не спали всю ночь, хотя наблюдавшие со стороны близкие отмечали, что у них сон был достаточно глубок и продолжителен по времени. Также у немалой группы пациентов часто отмечались трудности засыпания и тревожные пробуждения среди ночи, причин которых они объяснить не могли.
Для проведения исследования отбирались пациенты, имевшие пограничные психические нарушения в рамках течения ПКС с признаками тревожного, депрессивного и астенического синдромов. Перед включением в исследование все пациенты подписывали информированное согласие на участие в исследовании и проходили психологическое тестирование — оценивалось их состояние с использованием психологических тестов — MMSE (Mini-Mental State Examination) — Краткая шкала для оценки психического статуса при проблемах в когнитивной сфере и предположении о наличии деменции, MFI-20 (Multidimensional Fatique Inventory) — Субъективная шкала оценки астении, ISI (Insomnia Severity Index) — Опросник для оценки тяжести бессонницы, HARS (Hamilton Anxiety Ratinq Scale) — Шкала тревоги Гамильтона, HDRS (Hamilton Ratinq Scale for Depression) — Шкала Гамильтона для оценки депрессии. Поскольку все пациенты предъявляли жалобы на «проблемы с памятью», нарушения ночного сна, постоянную слабость и утомляемость, то вначале они были обследованы с применением шкал MMSE и MFI20. При условии, что по шкале MMSE пациент набрал 28 и более баллов, ему предлагалось пройти тестирование по шкале MFI-20. В дальнейшем для проведения последующих этапов тестирования оставлялись пациенты, у которых показатели астении варьировали от 36 до 52 баллов по этой шкале. Завершающий этап тестирования проводился с применением опросника оценки тяжести бессонницы (ISI), Шкалы тревоги Гамильтона (HARS) и Шкалы Гамильтона для оценки депрессии (HDRS).
У пациентов, которые в дальнейшем приняли участие в исследовании, были выявлены нарушения сна (по ISI) от умеренно выраженных до выраженных, высокий уровень тревоги — более 25 баллов по HARS и выраженность проявлений депрессии средней степени 14–18 баллов по HDRS. После тестирования все пациенты были обследованы врачом-психиатром.
Были отобраны 96 (100%) пациентов (средний возраст пациентов составил 62,7 года), имевших пограничные психические нарушения в рамках течения ПКС, которые согласно критериям МКБ-10 были разделены на группы и имели следующие психические расстройства: F43.21 Пролонгированная депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации, F43.22 Смешанная тревожная и депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации, F43.24 Расстройство адаптации с преобладанием нарушения поведения (реакция горя), F45.30 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы сердца и сердечно-сосудистой системы. Эти психические нарушения выявлялись на фоне астенической симптоматики, которая проявлялась в основном в виде повышенной утомляемости, слабости, раздражительности, рассеянности внимания ипохондрической настороженности и повышенной тревожности за свое здоровье.
В дальнейшем пациенты были разделены на две группы: первую — 49 (51%) человек, которые получали стандартную терапию лекарственными препаратами согласно клиническим рекомендациям по лечению новой коронавирусной инфекции COVID-19 [32] с обязательным компонентом — лекарственными средствами ангиопротективного и нейрометаболического действия, и вторую — 47 (47,9%) человек, получавших, помимо такой же терапии, как и пациенты первой группы, ингаляции терапевтических доз медицинского ксенона. Курс лечения составлял 8–10 процедур длительностью 20–30 минут. Группы были сопоставимы по возрасту и полу (табл. 1).
Результаты и обсуждение
Среди пациентов, получавших ингаляции терапевтических доз медицинского ксенона, — вторая группа наблюдения — уже после проведения четвертой-пятой процедуры отмечалась редукция тревожной и депрессивной симптоматики. После завершения полного курса терапии ксеноном было отмечено клинически выраженное улучшение психического статуса пациентов, что коррелировало с данными, полученными при применении оценочных шкал Гамильтона HARS и HDRS. Отмечалось значительное улучшение качества ночного сна среди всех пациентов второй группы. В целом при расспросе они субъективно оценивали улучшение сна более чем на 90%. По опроснику ISI тяжесть бессонницы оценивалась не более 9–11 баллов, что соответствует легкой степени проявлений нарушений сна. Также было отмечено значительное уменьшение выраженности астении. Следует отметить, что среди пациентов с соматоформной дисфункцией вегетативной нервной системы сердца и сердечно-сосудистой системы, наряду с наблюдавшимися проявлениями редукции соматической тревоги и соматических эквивалентов депрессивного синдрома, отмечалась нормализация и стабилизация тонуса вегетативной нервной системы. Среди больных, у которых было диагностировано расстройство адаптации с преобладанием нарушения поведения (реакция горя), также было замечено значительное улучшение психического состояния. Но эти пациенты были в большей степени, чем пациенты из других групп, склонны к рефлексии, что требовало психотерапевтического участия в их лечении. У пациентов первой группы значимого улучшения состояния отмечено не было.
При повторном обследовании пациентов через 20–35 суток после проведения исследования не было отмечено ухудшения состояния или возврата психопатологической симптоматики у пациентов второй группы. Тогда как пациенты первой группы нуждались в специализированной помощи и назначении им терапии психофармакологическими препаратами.
Выводы
1. Для лечения больных с постковидным синдромом с тревожно-депрессивной и астено-депрессивной симптоматикой в рамках течения дезадаптационного расстройства и соматоформной дисфункцией вегетативной нервной системы сердца и сердечно-сосудистой системы можно рекомендовать лечение с применением ингаляций терапевтических (субанестетических, субнаркотических) доз медицинского ксенона.
2. Пациентам, имеющим расстройство адаптации с преобладанием нарушения поведения (реакция горя) наряду с проведением ксенонотерапии, необходимо проведение психотерапевтического лечения.
3. Стойкий терапевтический эффект, наблюдавшийся после проведения терапии ксеноном в течение ближайших 20–35 суток после завершения лечения, обуславливает проведение дополнительных исследований с целью оценки отдаленных результатов лечения.
КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
CONFLICT OF INTEREST
The authors declare no conflict of interest.