Когда ученые пытаются определить причины широкого распространения в современной российской культуре нормативов, задаваемых традицией, они, как правило, обращаются к историческим обстоятельствам. Называют огромные просторы России, где осуществлять надзор за соблюдением законов всегда было делом затруднительным, о чем говорит и фраза Карамзина, ставшая крылатой, о строгости российских законов, компенсирующейся необязательностью их исполнения. Соответственно, в условиях незначительного влияния законов существенно повышалась роль нормативов, заданных традицией.
Но дело, думается, не в этом. Ведь уже в XI веке это различие четко осознавалось книжниками и фиксировалось в трактатах и летописях. Академик Панченко открыл рукопись XI века, написанную как раз одним из основателей русской словесности Кириллом — «Проглас». И здесь четко излагается мысль о том, что на Руси крестьяне «спасаются благодатью», а не «живут законом». Закон и Благодать — эти категории определяют и содержание произведения Митрополита Иллариона. То есть, с одной стороны, Закон западного общества как наследие Римской империи, основанной, прежде всего, на правовых отношениях, и, с другой стороны, Благодать как особая этическая установка, опирающаяся как на религиозные установления, так и на мощную традицию. Например, русский человек до сих пор в оценке своих действий обращается не только к закону, но и к совести, руководствуясь императивом «поступай с другим так же, как хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе», а для западного человека мерилом правильности его поведения становится закон с его установкой «что не запрещено, то разрешено».
Если это понять, станет очевидно, почему стремление к глобальному влиянию Запада вызывает мощное сопротивление не западных стран. Это связано, в частности, с тем, что ценности западного мира, основанные на законе — и среди них такие, как либерализм и демократия — вступают в противоречие с традиционными нормативами не только российской, но также исламской, буддистской, конфуцианской цивилизаций, которые до сих пор свято почитают традиционные нормы. Закономерно, что в этих странах жив фольклор — и не только современный, но и традиционный, который весь пронизан идеями поддержания или нарушения традиционных норм, законов, правил поведения, представлений о мире и жизни. По меткому наблюдению Б.Н. Путилова, герои фольклора постоянно вовлекаются в коллизии, где они стоят перед выбором покорности или борьбы, отступления или преодоления, принятия или нарушения [9, c. 140].