Несуицидальные самоповреждения (НССП) представляют собой значимую проблему в подростковой популяции, особенно среди пациентов с сопутствующими наркологическими расстройствами [1, 2]. Подростки, употребляющие психоактивные вещества (ПАВ), демонстрируют повышенный риск самоповреждающего поведения, что, как показывают исследования, может быть связано с аддиктивными механизмами, эмоциональной дисрегуляцией и попытками справиться с психологическим дистрессом [3, 4].
Аддиктивная составляющая НССП остается малоизученной, несмотря на ее клиническую значимость. Поведенческие и нейробиологические механизмы НССП во многом схожи с классическими аддикциями: формирование навязчивой тяги, развитие толерантности и синдрома отмены [5, 6]. Это подчеркивает необходимость изучения НССП не только как симптома эмоциональной дисрегуляции, но и как самостоятельного поведенческого расстройства с аддиктивными чертами. В последние десятилетия отмечается рост распространенности НССП среди подростков [7, 8]. Согласно эпидемиологическим данным, от 15 % до 30 % подростков совершают хотя бы один эпизод самоповреждения, а среди лиц с наркологическими расстройствами этот показатель достигает 40–60 % [9, 10]. Такая высокая распространенность требует углубленного изучения факторов, способствующих формированию и поддержанию НССП, включая их аддиктивные аспекты. Ключевой проблемой остается недостаточная изученность нейробиологических и психологических механизмов, лежащих в основе аддиктивного компонента НССП. Некоторые исследования указывают на схожесть нейрональных процессов при НССП и химических зависимостях, включая дисфункцию дофаминовой системы и нарушение работы префронтальной коры, ответственной за контроль импульсов [11, 12]. Однако остается неясным, является ли аддиктивность НССП следствием коморбидных расстройств (например, депрессии или тревоги) или же представляет собой самостоятельный феномен, требующий специфических подходов к терапии. Кроме того, существующие методы диагностики и лечения НССП часто не учитывают их аддиктивный потенциал, что снижает эффективность терапевтических вмешательств [13, 14]. В частности, когнитивно-поведенческая терапия и диалектико-поведенческая терапия, доказавшие свою эффективность в коррекции самоповреждающего поведения, не всегда включают компоненты, направленные на снижение аддиктивной тяги к самоповреждениям [15, 16].