Считается, что Чехов (во всяком случае, я так думал), скажем, в отличие от «наше все» Александра Сергеевича Пушкина, ловеласа и покорителя многочисленных женских сердец, был певцом идеальной любви, а в своей жизни, если и имел близкие отношения с женщинами, то очень мало и в основном в конце своей жизни со своей женой Ольгой Леонардовной Книппер. Выясняется совсем другая картина. Уже с 14 лет Антон Павлович посещает публичные дома. Позднее, в ноябре 1888 года, Чехов в письме к Плещееву, когда ему было уже 28 лет, пишет: «Что касается девок, то по этой части я во времена оны был большим специалистом…». И в конце декабря Щеглову: «Отчего вы так не любите говорить о Соболевском переулке? Я люблю тех¸ кто там бывает, хотя сам бываю там так же редко, как и Вы. Не надо брезговать жизнью, какова бы она ни была» [2, с. 227]. А в 1890–1891 годах, путешествуя по Сибири и Дальнему востоку, Чехов с интересом и удовольствием посещает местные публичные дома. С Цейлона он, например, пишет Н.М. Ежову. «Я <…> по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами. Когда у меня будут дети, то я им скажу не без гордости: “Вы сукины сыны, в свое время я имел отношения с черноглазой индуской… где? В кокосовой плантации в лунную ночь”… Что прелесть, так это — цветные женщины!» [1, c. 290].
Ну, а в плане временных связей с самыми разными женщинами (от хорошеньких горничных до образованных и интеллигентных дам) Чехов обошел Пушкина на много кругов, счет идет не на десятки, а буквально сотни. Собственно значительная часть книги Рейнфильда посвящена описанию этих кратковременных и более длительных знакомств и отношений, без которых Чехов, судя по всему, просто не мог жить.
Ради справедливости, стоит отметить, что значительно больше в этой книге все же представлено описание времени, семьи и среды, в которой рос и дальше жил и творил Антон Павлович. Это было время кардинальной трансформации и кризиса социальных норм, в том числе касающихся семейных и сексуальных отношений. Семья же Чехова, как известно, прошла еще не очень большой путь из крепостного состояния в культуру; Антона и его братьев по культурной принадлежности многие исследователи записывают в разночинцы. Среда Чехова в значительной части была богемная (художники, артисты), где случайные связи и пьянство никогда не осуждались. И при всем при том, Антону Павловичу приходилось помогать всем своим родным, он работал, как говорится, день и ночь, обладал способностью писать почти в любой обстановке.