— Марина Викторовна, ГИМ — один из первых российских музеев, который столкнулся с проблемами перемещения своих фондов еще в советские годы. По прошествии лет об этом можно говорить спокойно, но я понимаю, сколько сил и нервов это потребовало. Расскажите, пожалуйста, о том, как это происходило.
— Мы действительно столкнулись с необходимостью переезда своих пятимиллионных фондов еще во второй половине 1980-х в связи с ремонтно-реставрационными работами в главном здании. Нужно было найти дополнительные площади для размещения коллекций (что и тогда в центре Москвы было достаточно проблематично), упаковать их, обеспечить транспортировку, расположить на длительное хранение (мы понимали, что, скорее всего, оно затянется), оборудовать новые помещения системой противопожарной защиты и охранной сигнализацией. Работали не разгибаясь.
Тогда нас выручили филиалы: в Новодевичьем монастыре частично разместили археологические памятники, коллекцию оружия, в Крутицком подворье — фонды отдела металлов и отдела тканей и т.д. Когда в 1990-е финансирование совсем прекратилось, Москва пошла нам навстречу, и музею было передано здание бывшего Музея В.И. Ленина, что частично решило проблемы. А начиная с 2000 года пошел процесс обратный — и опять надо было упаковывать, перевозить, вновь размещать коллекции по местам после почти 20-летнего отсутствия. Однако в ГИМе есть большой отдел реставрации, который тщательно следил за процессом упаковки, причем особенно хрупкие предметы реставраторы паковали сами.
Очень трудоемким оказался процесс создания новой топографии хранения, поскольку каждый предмет должен был получить свое место, нужно было четко зафиксировать, где что хранится, под каким номером, произвести маркировку, ведь фонды у нас огромные: отдел археологии — 1,5 млн, отдел нумизматики — 1 млн 700 тыс., оружия — более 20 тыс. и т.д. Очень важно было четко все организовать, чтобы потом можно было профессионально коллекции хранить и работать с ними.