— Вы наверняка знакомы с программами лояльности в разных музеях мира. Как вы считаете, у нас это реально осуществить на региональном уровне, или это только для музеев уровня Эрмитажа, Петергофа или Третьяковской галереи?
— Я думаю, что не все четко себе представляют, что это такое, и, возможно, если бы у музеев была возможность делиться подобным опытом, мы бы для себя тоже что-то нашли, исходя из собственной специфики.
— То есть не хватает, прежде всего, информации?
— Не хватает информации, да.
— А вы пробовали когда-нибудь хотя бы думать или что-то делать в направлении создания общества «друзей» или попечительского совета? Или у Вас есть и то, и другое?
— Нет, у нас нет ни того, ни другого. Мы, конечно, думали и хотели это сделать, но о попечителях речь пока не шла, потому что мы обращаемся к нашим серьезным товарищам, которые с необыкновенным желанием приезжают к нам, восхищаются нашей природой, всегда говорят слова благодарности за то, что мы так все здесь сохраняем — но этим все и ограничивается. И дальше они то ли про нас забывают, то ли мы неправильно себя ведем. Вот понять бы для себя, как пойти, по какой дороге, что главное?
— Мне почему-то кажется, что должен быть человек, который начинает этим заниматься, как в любом деле.
— Да, должен быть человек, который конкретно этим занимается. Вот такого человека пока у нас нет. Порой у меня приходит такая мысль, что мы всегда стесняемся, думаем, удобно ли это. Мы не умеем просить. Вдруг человек занят, как к нему подойти? Я обратила внимание на то, что, когда мы пишем и просим любезно, на это не обращают внимания. А когда пишем четко и конкретно: «Вы такие хорошие, такие великие. А хотите? Мы вот можем это! Хотите этот проект? А хотите вместе?», — и вы знаете, ответ и реакция совершенно иная. Так что небольшой опыт в этом у нас есть.
— А вот если бы вы начали работать, вы бы стали думать про общество «друзей» или попечительский совет? Для вас это разные вещи?