Важным представляется наблюдение о том, что авторы произведений русской культуры нередко безрадостно отзываются о «серых буднях», «бытовухе». Нередко серость бытия сопряжена с бытовыми проблемами, которые прочно вошли в русский культурологический базис в виде строчки «любовная лодка разбилась о быт» (стихотворение В.В. Маяковского «Любит? Не любит? Я руки ломаю <…>»). Однако именно повседневность содержит в себе большую часть межличностного общения и созерцания природы, передачи знаний и умений, манипуляции с артефактами, строениями, ландшафтами. Можно говорить о том, что бесконечный круговорот событий повседневности наполняет их конкретным содержанием, он исключительно богат по субъективной сознаваемости и рефлексируемости, указывает на неповторимость каждого момента бытия.
Вслед за М. Вебером выскажем предположение о том, что направления социального знания более других наук призваны описать изменчивость повседневности: «Социальная наука <…> наука о действительности» [5, с. 84]. Анализируя повседневность, следует понять, почему события складываются определенным образом: «Повседневность — это обыденная естественная среда, актуальное “здесь” и “сейчас” бытие человека» [7, с. 8]. По нашему мнению, анализ культурно-коммуникативных формул позволяет описать те зоны повседневности, которые нередко не подвергаются сознательной рефлексии, но при этом занимают важное место в коллективном бессознательном. В потоке повседневности каждый общественный актор сталкивается с необходимостью принимать на себя социальную роль, нередко детерминированную емким красочным высказыванием.
В современной социокультурной европейской науке строго научный подход к изучению феномена повседневности принято связывать с деятельностью французской «школы “Анналов”» (фр. L,École des Annales). Эта школа сформировалась на страницах журнала «Анналы» (название журнала с 1929–1939 гг.) и связана с идеями его основателей Л. Февра и М. Блока. Базовой идеей Л. Февра, на наш взгляд, следует считать призыв к отходу от формального изучения истории по текстам аналитиков («истории как повествования») [15, с. 45]. Ученый предлагал описывать историю во всей совокупности экономических, психологических, ментальных, географических и духовных связей путем анализа самых подробных фрагментов повседневности.