Наиболее интенсивно обсуждают личность Цветаевой, особенно в связи с её отношением к дочерям. Как известно, у Марины Ивановны были две дочери — старшая Аля, которую Цветаева любила, и младшая, нелюбимая Ирина. «В голодные годы, — пишет Анна Кирьянова, — Марина сдала в Кунцевский приют своих дочерей. Кормить детей ей было тяжело: со службы она ушла, так как ей было скучно, неинтересно, бессмысленно переписывать глупые бумаги <...> Детей она сдала в приют, написав заявление, что это — чужие дети, которых она нашла под дверью. Иначе при живой матери девочек в приют бы не взяли. Может быть, спасли бы им жизнь. В приюте старшая, Аля, тяжело заболела, а младшая, Ирина, умерла с голоду. “Впрочем, так лучше”, — писали друг другу знакомые, хорошо знавшие Марину. Ведь ребенок не видел ничего, кроме побоев и голода. Марина уходила на поэтические посиделки, привязав двухлетнюю Ирину за ногу к кровати в темной комнате. Под кроватью жили крысы <...> Привязывать ребенка Марина стала после того, как девочка наелась всякой гадости из помойного ведра <...> На похороны дочери Марина не пошла. В смерти дочери Цветаева обвинила сестер мужа, которые помогали ей, чем могли. Долгое время Сергей Эфрон не общался с сестрами, считая их виновными в гибели Ирины» [2].
Именно этот эпизод особенно интенсивно обсуждается в Интернете. Мнения резко разделились. Одна точка зрения, Цветаева — дикий эгоист, занятая только своей поэзией, фактически убила Ирину и искалечила жизнь Ариадне. Другая точка зрения — нет, Марина Ивановна была ненормальной, отсюда и эгоизм и все остальное. Третья точка зрения, нельзя её особенно осуждать: какое время, какой поэт, а гении нам неподсудны. Приведу сначала относящийся к этому периоду (конец 19 начало 20 года) фрагмент из дневников самой Цветаевой, а затем несколько высказываний участников полемики в Интернете.
Из дневника Цветаевой, «Записная книжка» 1919–1920:
«Между кроватями мотается Ирина. Даю Але сахар. Взрыв кашля, Аля с расширенными от страха глазами молча протягивает мне вынутый изо рта сахар: в крови. Сахар и кровь! Содрогаюсь.