На каком основании мы называем то или иное произведение искусства культурой? Что нового в наше знание об искусстве добавляет слово «культура»? И в каком смысле мы вообще считаем искусство культурой? Попробуйте ответить на эти вопросы, не имея в голове хоть какой-то идеи культуры. Поясню свой вопрос на следующем примере. Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» был закончен в 1940 году и уже тогда стал выдающимся явлением литературы. Опубликован он был впервые в 1966 году, и только с этого момента его можно считать явлением культуры. Если фильм снят и положен на полку, он может быть выдающимся произведением киноискусства, но если его никто не посмотрел — это еще не явление культуры. Театр в лице своего творческого коллектива (актеров, режиссеров, драматургов) — явление искусства, предмет театроведения; театр как место, куда приходит публика, — учреждение культуры. Культуру в отличие от искусства создают не только писатели, художники, музыканты, но и зрители, читатели, слушатели. Она существует лишь в акте коммуникации между автором и его аудиторией в качестве предмета восприятия широкой публикой.
Я не очень понимаю, что меняется от того, что литературоведы, филологи, лингвисты предпочитают называть себя сегодня культурологами, а предмет своего исследования — культурой. Ведь и любой инженер может сказать о себе, что он культуролог, поскольку станки и машины, с которыми он имеет дело, — тоже культура. И уж точно любой гуманитарий может считать себя культурологом, изучающим культуру. Но что нового к уже имеющемуся у них знанию о своем предмете добавляет слово «культура»? Вот на этот вопрос ни один из них не может дать вразумительного ответа.
В самом общем виде культура является посредником между нами, живущими здесь и тут, и вечностью, как она предстает в бесконечной смене поколений. Религия ищет вечность на том свете, по ту сторону жизни, так сказать, на небе, культура в отличие от культа — хранитель вечности на земле. Служителями культуры являются не священники, а философы, художники, все те, кого мы называем творцами и деятелями культуры. Именно они берут на себя функцию посредничества между нами и вечностью, или, иными словами, между индивидом и родом. Культура — это своеобразная победа вечности над быстротекущим временем, если угодно, единственно доступная человеку форма его бессмертия. Там, где вечность, как бы ее ни понимать, утрачивает для человека какой-либо смысл и значение, перестает быть ценность (ценностью становится только жизнь конечного, существующего во времени тела), культура умирает. Похоже, это и происходит в наше время.