Статья поступила 29.07.2024.
Как известно современной культурологии, любое культурное явление, любая литература создаются для человека и ориентированы на человека, поэтому в центре их внимания — личность, ее судьба. В зависимости от изменения концепций на мир меняется и культурный герой, отсюда обилие разных поджанров — от психологического романа до этологического, от приключенческого до детективного. Однако писателей продолжает волновать вопрос, «каким должен быть герой в современной прозе...» [14, с. 22]. Новые культурологические находки меняют не только концепцию представления и описания героя, но иногда и весь романный жанр, открывая в нем новые горизонты.
В представлении современных писателей «мир охвачен безумием...», причем «безумие становится нормой, а норма вызывает ощущение чуда» [14, c. 23]. Именно в этот период А.А. Зиновьев попытался представить на суд читателя нового героя, который сомневается не только в возможности идеального человека будущего, но и в самом человеке и его возможностях. Исследователь М.А. Черняк справедливо отмечает, что «с середины 70-х годов началась эра невиданных доселе сомнений не только в новом человеке, но и в человеке вообще. На место психологической прозы приходит психопатологическая» [15]. Каждый писатель нашего времени предпринимал попытку «поставить диагноз... времени» [14, c. 30]. И наиболее точный портрет героя нашего времени создают социологические романы Зиновьева, новый герой которого продиктовал новую форму, потому что интересен не сам человек, а возможные идеи устройства и организации социума, когда люди представлены не как элементы системы на пример антиутопий и утопий, а человек становится абстракцией, которая при погружении в ту или иную среду меняет себя в зависимости от факторов, которые на нее влияют.
Литература XX и XXI вв. напоминает зеркало, которое отражает современную картину действительности, а писатели современности больше не художники, они «клинисты», которые не только успешно ставят диагнозы современному обществу, но и указывают варианты течения болезни, в этом плане Зиновьев не исключение. Его произведения органично встраиваются в психопатологическую прозу столетия. Как отмечает вдова писателя, каждое произведение ее мужа — это «объективно-безжалостный консилиум врачей, выносящих приговор больному» [7, c. 98], а герои — это не обычные, привычные нам люди, это носители социальных болезней, которые вызваны общим желанием мимикрировать под предписанные социальные нормы и законы. Как справедливо отмечает исследователь А.М. Зверев, человек в литературе XX и XXI вв. больше не человек — «это симптом» [5, c. 28]. Зиновьев в художественном пространстве своих романов «отражает социальную действительность в ее сложной, динамической, нередко противоречивой реальности...» [9, c. 34], следовательно, герой интересен как отдельно взятый образец той или иной болезни общества, которая может либо прогрессировать в благоприятных условиях, либо регрессировать и замирать на время, но абсолютно незараженных людей в его художественном пространстве нет.