— Гульчачак Рахимзяновна, по последним исследованиям Росстата, в нашей стране в 2017 году насчитывалось 9600 благотворительных фондов и 1700 благотворительных организаций. Кроме того, есть данные Фонда поддержки и развития филантропии КАФ, которое отмечает быстрый рост частных пожертвований со стороны среднего класса. Чувствуете ли вы это на своем музее?
— За последние годы количество спонсорских, внебюджетных средств, получаемых нашим музеем, действительно увеличилось. Этому способствует возросшее количество фондов, которые организуют грантовые конкурсы. У нас в республике это конкурсы РИТЭК (Лукойл), Татнефть и др. Но благотворительных фондов, что поддерживают культуру и музеи, увы, попрежнему очень немного.
— Как вы можете объяснить тот факт, что в оказании помощи музеям вновь, как и в советское время, в основном участвуют различные учреждения и корпорации, хотя у юридических лиц так и не появилось налоговых льгот за благотворительность?
—Думаю, что постепенно наше общество меняется и становится более цивилизованным, возрастает социальная ответственность бизнеса, благодаря которому нам иногда удается осуществить значимые музейные проекты.
— В США музеи финансируют в основном мелкие благотворители, доля государственного финансирования не превышает 5%. Стараетесь ли вы как- то популяризировать идеи частной благотворительности, значение «малых денег для большого дела»?
— Для нашей страны, думаю, подходит скорее опыт европейских стран, где, как правило, музеи финансируются как на государственные, так и на частные средства. Главная задача любого руководителя — найти возможности, прежде всего финансовые, для осуществления своей основной деятельности, (содержание здания, улучшение материально-технического состояния и т.п.) и на осуществление дополнительных интересных музейных проектов, которые позволяют лучше выполнять возложенную на музей общественную миссию, поддерживать его имидж на высоком уровне. Средств всегда катастрофически не хватает.