Российско-украинский конфликт вызвал настоящие бури на энергетических и продовольственных рынках, глобальную инфляцию, кризис дипломатических отношений России и стран Запада и, как следствие, тревожное ожидание тяжелой мировой рецессии.
Текущие реалии не обошли стороной и ESG-повестку корпораций, которая в данный момент «отошла в тень», поскольку на первый план поднялся вопрос в целом о жизнеспособности организаций, их возможности вести бизнес в сложившейся геополитической обстановке. Одновременно с этим меняется и понимание ESG-политики компаний, её драйверы, направления реализации.
В условиях такого давления на российскую экономику основной удар приходится на совет директоров российских корпораций, который вынужден в кратчайшие сроки пересматривать стратегии развития бизнеса, начиная от оценки падения рыночной стоимости компаний и заканчивая переориентацией на новые рынки сбыта с выстраиванием новых логистических маршрутов. Один из вопросов в контексте новых санкций — насколько они затронут ESG-трансформацию в России, и стоит ли рассчитывать на доступ к международному рынку финансирования и ESG-инвестициям [7]?
Информационные агентства «РБК» и «ТАСС» опросили представителей бизнеса, как изменился баланс компонентов устойчивого развития на фоне происходящих событий в России и мире и можно ли говорить о снижении актуальности климатической повестки. В качестве респондентов выступили руководители и CSO (англ. chief sustainability officer, директор по устойчивому развитию) корпораций из разных отраслей экономики: АЛРОСА, Северсталь, Аэрофлот, Росбанк, АФК Система и др. Результаты опроса показали, что большинство российских компаний нацелены продолжать придерживаться принципов ESG в своей повестке и публиковать нефинансовую отчетность [1, 2].
По результатам исследования, проведенного Центром устойчивого развития СКОЛКОВО, руководители компаний не рассматривают ESG как тренд, который в скором времени потеряет свою актуальность. В то же время текущие обстоятельства вынуждают вносить в политику существенные корректировки [2].
Фактически до настоящего момента в России работали только три драйвера развития ESG: западный рынок капитала, европейские товарные рынки и внутренняя регуляторная повестка [5].
Традиционно интерес корпораций к ESG-повестке был связан с перспективами повышения инвестиционной привлекательности, соответствия требованиям и ожиданиям зарубежных партнеров. С учетом текущей геополитической ситуации есть основания полагать, что акценты в стимулах для российских компаний будут смещаться, поскольку санкции европейских стран и США ограничивают доступ к ценным бумагам российских эмитентов. При отсутствии такого ограничения зарубежные институциональные инвесторы (пенсионные фонды и страховые компании) априори бы не стали инвестировать в российские корпорации, интегрирующие ESG в свою стратегию, поскольку это предусматривает высокие риски.
Вместе с тем переориентация российского бизнеса на новые рынки (в том числе Азиатско-Тихоокеанский регион, далее — АТР) может сопровождаться появлением новых требований в части ESG. Многие страны выдвигают собственные требования к раскрытию информации, климатическому регулированию и прочим аспектам, поэтому российским компаниям еще предстоит определить приоритеты азиатской повестки устойчивого развития. Ещё одной отличительной чертой азиатских рынков от запада, но схожей с нашей, является важная роль государства, которое выступает драйвером развития ESG и устойчивого развития.
Вторым драйвером были европейские товарные рынки, к которым с принятием санкций России ограничили доступ. Но и здесь мы можем рассчитывать на страны Востока, которые готовы покупать, например, наши углеродные единицы [11].
Помимо внешних драйверов, которые формировали стратегию ESG-корпораций, существует национальная (регуляторная) повестка: цели и проекты в области экологии и устойчивого развития. Согласно мнению экспертов, этот драйвер имеет существенное значение для дальнейшего развития ESG в РФ [10].
В условиях внешних ограничений и массового прекращения работы в России западных корпораций, но наличия уже сформированного внутреннего запроса, эксперты ожидают смещения фокуса на развитие локальных ESG-подходов, стандартов и практик — от развития устойчивого туризма до наращивания инфраструктурного потенциала. На фоне введенных ограничений для крупных российских финансовых структур новыми лидерами локальной повестки могут стать корпорации, которых ограничения коснутся в наименьшей степени, в частности крупные российские IT-компании, которым государство обещает поддержку.
Аудиторско-консалтинговая компания КЕПТ недавно провела исследование ESG-повестки в АТР и на Ближнем Востоке, которое включает анализ 13 стран и 19 бирж АТР и Ближнего Востока [6].
Основные выводы исследования таковы:
• ориентация на азиатско-тихоокеанские и ближневосточные товарные рынки требует адаптации к региональной ESG-повестке для повышения эффективности экспорта и получения конкурентных преимуществ;
• на Востоке наблюдается бурный рост числа ESG-инициатив;
• в то время как развитие западных бизнес-практик в сфере ESG обусловлено требованиями инвесторов, драйверами устойчивого развития на азиатских рынках выступают государства;
• по состоянию на июль 2022 г. более серьезные ESG-требования к цепочкам поставок и партнерам отмечены в АТР, тогда как на Ближнем Востоке данное направление только вошло в реактивную фазу развития;
• рекомендации к нефинансовой отчетности стран АТР основываются на международных стандартах (GRI, SASB, CDP, TCFD и др.) и требованиях рейтингов (MSCI, S&P и др.);
• большинство компаний на рынках АТР готовят ESG-отчетность по стандартам GRI (78 % компаний) и почти половина — использует TCFD (48 %).
Исследование показало, что ESG-повестка в странах АТР развита. Более того, Гонконгская фондовая биржа, например, с точки зрения ESG еще более требовательна, чем Лондонская и российские корпорации долгое время не выходили на данные регионы поскольку: рынки Европы находятся к нам ближе; они предъявляют менее жёсткие требования к листингующимся компаниям и, следовательно, на них проще работать.
Таким образом, российские корпорации, реализуя ESG-политику, будут ориентироваться на рынки АТР, Ближнего Востока и привлекать оттуда инвестиции. На внутреннем рынке ESG-принципы будет применяться для поиска конкурентных преимуществ, инвесторов и выполнения требований регуляторов с целью реализации принятых стратегий развития государства. В таких условиях Российские корпорации должны опираться на международные рейтинговые агентства и соответствовать мировым стандартам ESG-политики, чтобы соответствовать ожиданиям коллег с Востока.
В нынешних условиях корпорациями будут выполняться те проекты, в которых соблюдение принципов ESG помогает получить конкретный и осязаемый результат для инициатора или потребителей, что подразумевает переориентирование корпораций на бизнес-процессы при сокращении числа корпоративных ESG-инициатив [2].
Вероятно, изменится и тематический фокус проектов: в текущей обстановке социальная повестка (S в ESG) выйдет на первый план. Об этом руководители компаний заявляют практически единогласно. В текущих обстоятельствах корпорации стараются реализовать различные программы поддержки сотрудников, членов их семей и населения в регионах деятельности, поскольку, по их мнению, для компании это ключевое условие обеспечения устойчивого развития. Некоторые из принимаемых мер: расширение программ страхования, увеличение отпусков, материальная поддержка сотрудников, организация более комфортных условий работы и т. д. [4]
Фактор «E» в корпорациях отойдет на второй план, поскольку сегодня Россия ограничена в получении западных технологий (помимо реализации социально-ориентированной направления).
Президент РСПП Александр Шохин от лица союза предложил «смягчить ряд экологических требований к бизнесу в связи с санкциями, в том числе на три года отменить штрафы и выплаты за вред, нанесенный окружающей среде, что поможет снизить расходы предприятий» [1].
ПАО «ЛУКОЙЛ», например, выдвинуло предложение перенаправить избыток мазута с НПЗ на ТЭЦ и временно отменить для последних высокий коэффициент выплат за негативное воздействие на окружающую среду. Впоследствии, как отмечает Минприроды, это может вызвать нехватку средств на экологию в региональных бюджетах.
Что касается технологий, в этой ситуации у компаний есть 2 выхода: разрабатывать собственные или импортировать их из азиатских стран. Есть важное уточнение — Правительством России были утверждены программы по экологии, которые не были приостановлены, в связи с чем компании просто обязаны реализовывать «фактор Е».
Все вышесказанное вынуждает компании трансформировать свою ESGполитику и адаптироваться под новые условия экономики и международного сотрудничества.
Трансформация предполагает принципиальные и качественные изменения в компании на пути к повышению устойчивости бизнеса — например, изменения производственных процессов, пересмотр подхода к управлению организацией, переосмысление отчетности и т. д.
Трансформация — это сложный и многоступенчатый процесс, затрагивающий ключевые сферы деятельности компании. На основе анализа лучших практик зарубежных компаний и консалтинговых организаций были выделены следующие этапы успешной ESG-трансформации:
1. Формирование видения. На видение компании в долгосрочной перспективе могут влиять, в частности, изменение трендов, давление со стороны инвесторов, рост ожиданий потребителей, изменение законодательства и другие драйверы трансформации;
2. Проведение бенчмарк-анализа и диагностика практики компании в области устойчивого развития. Такой анализ необходим, чтобы определить «точку отсчета», сравнить себя с тем видением, которое было сформировано на предыдущем шаге, и определить, чего компании не хватает для достижения желаемой цели;
3. Разработка плана действий и постановка целей. разрабатывается матрица существенности, в которой ранжируются все релевантные для компании ESG-направления и определяются наиболее важные из них. В дальнейшем для существенных направлений нужно поставить конкретные цели — для каждой цели должен быть определен период достижения, указан охват;
4. Назначение ответственных лиц, мотивация. Система управления ESG-вопросами должна пронизывать всю компанию — от совета директоров и правления до функциональных подразделений;
5. Оценка прогресса, отчетность и корректировка плана. На данном этапе необходимо оценить текущий прогресс компании на пути ESG-трансформации, при необходимости скорректировать дальнейшие шаги [10].
Трансформация необходима не только внутри компании, но и во всей системе в целом, чтобы бизнес и государство могли гармонично взаимодействовать. Корпорации должны выступить «локомотивом» и выстроить новый «каркас» ESG, а также задать импульс для трансформации менее крупных компаний внутри своих отраслей. К текущим проблемам национальной повестки можно отнести:
1. Несовершенство методологии ESG-рейтингования.
2. Неразвитость ESG-банкинга.
3. Отсутствие квалифицированных специалистов.
Основная функция ESG-рейтингов и рэнкингов — дать оценку системе управления или подверженности компании рискам в сфере ESG. То есть это крайне важный инструмент при соблюдении принципов фактора «G». Чем выше «зелёный» рейтинг у компании, тем она более привлекательна для инвесторов. Однако международные исследовательские агентства, на которые ориентируется инвесторы, прекратили рейтинговать российские компании. К ним относятся: Bloomberg и Refinitiv (ESG Data), S&P Dow Jones Indices (S&P Global CSA), MSCI (MSCI ESG Rating), FTSE (FTSE Russell’s ESG Ratings), Sustain Ability (Sustainalytics ESG Risk Rating), Thomson Reuters (Thomson Reuters ESG Scores) и другие.
Российские же рейтинги не всегда методически прозрачны и универсальны: наблюдаются смешение компаний разных отраслей; нерелевантность сопоставлений по ряду критериев; в ряде случае они перегружены показателями; между рейтингами не ясна разница; сопоставление компаний в несопоставимых отраслях [3].
К национальным рейтинговым агентствам относятся: АК&М, АКРА, Эксперт РА, НРА, НКР, RAEX Europe
В России в настоящее время, по оценке Deloitte, хорошо ориентируются в вопросах ESG менее 20 % банков. Менее 15 % обладают необходимыми компетенциями для анализа ESG-рисков в полном объеме. И только 10 % банков, входящих в число крупнейших, применяют ESG-практики.
Поскольку ESG — это больше, чем тренд, то для успешного управления ESG-повесткой компании формируется потребность подготовки профессиональных кадров и, как показывает опыт других стран, для достижения успехов в корпоративном управлении, вопросы образования должны быть органично встроены в государственную стратегию устойчивого развития, вместе с этим необходимо активное сотрудничество государства с бизнесом для разработки релевантных образовательных программ.
Цели устойчивого развития едины для всего мира, но ESG-стратегии корпораций формируются с учётом локальной специфики. Сейчас в России на выполнение таких обязательств накладываются экономические факторы: разрыв логистических цепочек, поиски альтернативного сырья и материалов и трансформация потребительских запросов. Долгосрочное планирование в этих условиях затруднено, и крупному бизнесу (корпорациям) приходится решать многие проблемы по мере их поступления [8].
Резюмируя вышесказанное, нужно отметить, что корни ESG произрастают из единой для всех стран повестки устойчивого развития ООН. Все задачи, обязательства, методы оценивания, принципы формирования нефинансовой отчетности и зеленого финансирования одинаково актуальны для всех стран. Мы не можем говорить об угрозе существования политики устойчивого развития в России и прекращении реализации ESG-повести российскими корпорациями.
Руководителям таких организаций необходимо детально изучить кейсы «восточных» компаний и национальное регулирование «зеленого» перехода. Также, при содействии государства и тесного взаимодействия корпораций друг с другом (через ESG-альянс), должно быть сформировано новое видение ESG-повестки и корпоративного управления в России.
В такой ситуации, когда отсутствует какое-либо понимание дальнейшего развития событий и горизонта планирования, крупнейшие российские организации (при поддержке и содействии государства) должны сделать все возможное, чтобы избежать ошибочных решений, которые могут стоить потерянного времени и денег.