Как быстро меняется наш мир! На глазах! И никакой тайны, никаких скрытных, невидимых движений! Было ли так всегда или появилось вместе с проклятием мировой болезни? И наше образование, часть великого социального, того, что не отнимешь уже у мира никогда, тоже меняется, только, похоже, мы как-то пытаемся в это не вдаваться, не верить, не замечать, не фиксировать…
Помните, что было раньше? Очное и заочное, дневное и вечернее, дистанционное… Да-да, дистанционное — мы работали с теми, кто далеко, кто не может приехать, кто просто болен и пр. Мы общались по электронной почте, посылали задания и тесты, контрольные работы и темы курсовых, проверяли, переписывались. Дистанционное обучение! И вдруг это словосочетание стало пониматься совсем по-иному, а про то, ясное и простое, вроде как забыли, отодвинули куда-то и не поминают вовсе. Вот так всё на наших глазах и изменилось.
Но будем продолжать, продолжать жить, учить, учиться, давать образование, но… Вопрос, который мучает автора, вопрос, который вроде и не поднимается, который спрятан где-то далеко в сердцах и умах многих: а какими они станут — будущие бакалавры и магистры — те, кто начали учиться в 2019 и в 2020 гг. (и ещё, быть может, в 2021-м)? Какими они будут — их образование металось между лекциями и семинарами в вузе и работой с компьютером дома — и что, не было разницы, разве не оставалось вопросов и проблем у обеих сторон — у тех, кто за кафедрой и на мониторе, у тех, кто за студенческим столом и на кровати в общежитии или в уютной квартире с родителями за плечом?
из досье
Борис Рувимович Мандель, кандидат педагогических наук, доцент кафедры гуманитарных наук и иностранных языков НТИ (Филиал) РГУ им. Косыгина, Doctor of Science, Honoris causa of International Academy of Natural History
Может быть, пора признать очевидное: дистанционная форма обучения, на которую изза пандемии коронавируса спешно перевели всех российских учащихся от первоклашек до аспирантов, не оправдала возложенных на неё надежд, ну, или помягче, не совсем оправдала. Хотя полного оправдания и не могло быть — никто ещё никогда так не работал, студенты так не учились, так что виноватых искать тоже не дело.