Сегодня Европейский союз переживает сложные времена. Европейская интеграционная модель, предложенная в 50–60-е гг. прошлого столетия, оказывается недостаточно адаптированной под современные вызовы и угрозы. Последствия кризиса еврозоны, миграционный кризис, Брекзит, растущее влияние популистских евроскептических партий, антилиберальный дрейф государств Центрально-Восточной Европы, кризис легитимности — все эти глубокие кризисные явления толкают Европейский союз к необходимости пересмотра собственной стратегии развития в будущем [12].
Казалось бы, в текущих условиях, когда европейские умы должны сосредоточиться на решении нарастающих внутриполитических проблем, а дальнейшее расширение Европейского союза постепенно должно отходить на второй план. Развитие «вглубь» и «вширь» [9, c. 35], результатом которого стала масштабная волна расширения в 2004 г., а затем и очередная волна 2007 г., доказало свою неэффективность. Европейскому союзу так и не удалось полностью интегрировать вступившую «десятку» стран Центрально-Восточной Европы, что повлекло за собой множественные проблемы экономического и политико-институционального характера.
В этом контексте ключевой исследовательский вопрос заключается в том, чтобы выявить, чем обоснована столь резкая смена настроений относительно вопроса о вступлении балканских стран в состав Евросоюза и каковы возможные последствия для развития европейского проекта?
Проблема «усталости» ЕС от расширения (‘enlargement fatigue’) [2] выходит за рамки региона Западных Балкан. Политика расширения, казалось, уже не представляется приоритетом для развития ЕС, как это было во времена вступления центрально- и восточноевропейских стран. Вступление новых стран-членов — это очередное бремя для бюджета и институтов Евросоюза.
Что касается балканского вектора, то данный регион со всей своей политической нестабильностью и экономической стагнацией представляется довольно сомнительным проектом для Европейского союза. Под вопросом остается также то, насколько балканские страны готовы разделять европейские ценности и насколько, в свою очередь, ЕС готов принимать их европейские устремления.