Исторически сложилось так, что документальные материалы деятелей русской литературы и искусства (в более широком смысле — личных архивов вообще), стали предметом планомерного собирания государственными архивами намного позднее, нежели другие разновидности документов. Рукописные отделы музеев, библиотек, научных учреждений собирали и хранили, как правило, документы негосударственного происхождения, прежде всего, документы личного происхождения. Причины этого кроются в природе и истории создания документов личного происхождения, возникших «как акт деятельности отдельного лица, со всеми вытекающими отсюда частно-правовыми следствиями… Именно фондам рукописей в музеях…присуща общая функция собирания той области письменности, которая является прежде всего продуктом индивидуальной мысли…» Это как раз принципиально отличает задачи и функции фондов рукописей музеев и библиотек от архивов, «призванных прежде всего собрать и сохранить документы не частной жизни отдельного, пусть наиболее выдающегося, человека, а государства и общества в целом, в виде созданных им институтов и корпораций»1, — отмечала историк-архивист С.В. Житомирская.
Напомним, что в России на протяжении довольно длительного времени архивы личного происхождения находились как бы вне поля зрения государственных архивов и собирание их являлось прерогативой рукописных отделов музеев и библиотек. Архивы же были в основном местом хранения документов официальных, государственного делопроизводства и государственных учреждений, а музеи и библиотеки стали прежде всего хранилищами памятников древней письменности, а также творческого и эпистолярного наследия деятелей культуры науки, государственных, общественных деятелей, что традиционно сложилось еще с XVIII в.
Возникшие на базе научного коллекционирования рукописей музеи прошли путь от накопления письменных ценностей к сознательному сохранению для будущего документальных коллекций в рукописных отделах.