Массовая, очень быстро проведенная в начале 1990‑х годов приватизация земель привела не только к тому, что возникли сложности при принятии решений об управлении переданной в общую долевую собственность землей [1, с. 60–61]. Но и к тому, что определенная часть возникших в ее результате земельных долей оказалась в руках таких лиц, которые не знали, что с ними делать, и так ничего и не сделали. Кроме того, хозяева части таких долей вообще не объявились — они отсутствовали в стране или в регионе в момент приватизации и определенное время после него (а затем, либо не проявили к этой теме интереса, либо экономическая ценность такого «актива» была для них несущественна, либо восстанавливать свои права было долго и трудно).
В научных публикациях их, как правило, подразделяли на две группы:
1) принадлежавшие лицам, чье местонахождение не известно, признанным безвестно отсутствующими, а также таким, которые никогда не получали документы о том, что они стали собственниками долей и т. п. (к 2005 г. их суммарная площадь оценивалась в 26,5 млн га [2]);
2) такие, собственники которых, получили соответствующие документы, но не предпринимали никаких решений по распоряжению своими долями либо вообще никогда, либо в течение определенного времени — 3 года и более [7], или пытаются (пытались) их выделить в земельные участки (доли находятся в положении «ожидания предстоящего выдела» — Г.Н. Барсукова, Л.А. Мироненко и К.А. Юрченко называют их «условно» невостребованными [12], к 2005 г. это было порядка 6,6 млн га.
Первое же упоминание о невостребованных земельных долях в официальном акте произошло еще в 1995 г. — п. 35 Рекомендаций, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 01.02.1995 № 96 «О порядке осуществления прав собственников земельных долей и имущественных паев», ими были признаны такие: 1) на которые в установленный срок не были получены свидетельства о собственности на них либо 2) их собственники хотя бы и получили эти документы, но возникшими у них правами распоряжаться долями не воспользовались.