— Михаил Борисович, как бы Вы прокомментировали современное состояние правового поля, в котором живут российские музеи?
— В той или иной степени проблемами музейного законодательства Союзу музеев приходится заниматься постоянно. Нужно понимать, что издание законов вообще не является самым идеальным способом регулирования жизни общества, закон — это насилие, в нем нет глубинной справедливости, но других способов пока не найдено.
Российское законодательство о культуре изначально было достаточно хорошим, потому что оно было гибким. В 1996 году первый в истории России Федеральный закон «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» провозгласил неприкосновенность и неделимость музейных коллекций. В эпоху перестройки они стали законодательно защищены, что было очень важно в преддверии последующих событий. Мы же знаем, что происходило с государственным музейным фондом в 1920-е годы, когда любой высший или даже средней руки государственный чиновник мог распорядиться передать предметы из музейных коллекций куда ему вздумается. Это был первый шаг, а кончилось все организацией продаж за границу, то есть приватизацией.
По настоянию музеев в закон было введено положение о том, что передачи принадлежащих музею коллекций возможны только в том случае, если установлено, что они плохо хранятся или по договоренности между музеями. Но в августе 2017 года появилось новое постановление Правительства о процедуре передачи коллекций Музейного фонда музеям и «другим организациям, заинтересованным в получении в безвозмездное пользование музейных предметов и коллекций». В соответствии с этим постановлением, передача предметов и коллекций теперь будет осуществляться не только на основании договора, но и просто с разрешения Министерства культуры, оформленного в виде приказа, и к тому же — не только музеям, но и немузейным организациям, что тоже противоречит закону. Ясно, что готовятся изменения к закону, и нам нужно этому противостоять. Слова о государственной собственности очень красивы, но если Музейным фондом будет распоряжаться не музей, а чиновники, которые меняются каждые два-три года, это очень опасно.