В учебных заведениях учат в лучшем случае умению наблюдать, видеть и запечатлевать увиденное, но не сопереживать ему, не проникать в его глубинные смыслы. А именно это — открытие скрытого, угадывание тайных механизмов жизни, их эмоциональных флюидов отличает подлинное искусство. «Если хочешь понять невидимое, проникай в видимое как можешь глубже», — говорил об этом Макс Бекман. Хотя творческий процесс — явление загадочное даже для самого автора, но можно предположить, что Елена Щелчкова следует этому методу и не случайно смеясь называет себя экспрессионисткой. Она снимает внешние приятные покровы с реальности, доискиваясь, докапываясь до подчас архаических, пугающих основ бытия. Ее пейзажи воспринимаются неоформившимися тяжелыми потоками магмы, в которой земля едва отделилась от неба, а свет от тьмы и растения еще не обрели свой отчетливый облик. Грузные темные массы не упорядочены, не одухотворены, но в них есть мощь, сила и дремлющая потенция красоты.
Художница многообещающе называет свои пейзажи «Город», «Пригород», «Добыча янтаря», но это скорее ожидание, прозрение, чем явь, пока что мир ее образов только высвобождается, выходит из первозданного хаоса. Густые плотные красочные слои, наплывая друг на друга, сливаясь, рождают первичные неясные праформы. Спонтанность, стихийность, непредсказуемость мазка органичны для этой живописи, как и ее сумеречная тональность с едва проступающим неясным зыбким светом. Цвет на этих картинах живет пульсирующими вспышками еще непроявленных, борющихся с тьмой оливковых, багровых, синих красок. Чернота то доминирует, то отступает, но ее присутствие всегда подчеркивает драгоценную красоту цвета.
Человеческие существа у Елены еще не стали homo sapiens, не проснулись для сознательной жизни. Ее обнаженная натура обделена цветом, лишена теплоты и чувственности. Цвет тут использован как фон, подкладка, подсветка для этих почти монохромных фигур — цветная плоскость подчеркивает их объем, а черный контур придает рельефность. Тесные рамы подчеркивают мощь и силу этих женских персонажей, заставляющих вспомнить образ первобытной Великой Матери — охотницы, воительницы, покровительницы деторождения.