— Преподаватель вашего факультета Фёдор Гиренок считает, что философы теперь — это художники... Согласны ли вы с его концепцией?
— Мы дружим с Фёдором Ивановичем, но в этом случае я с ним спорю. Проблемой, на мой взгляд, как раз является отнесение философии исключительно к гуманитарному сектору.
Как будто не было Пифагора — великого математика и одновременно философа. Или Декарта — физика, математика, физиолога и философа. Общее направление на «гуманитаризацию» привело к тому, что очень немногие люди с этим образованием теперь разбираются в точных науках хотя бы на общем уровне.
Мы это стараемся выправить. Знаете ли вы, что кафедра логики есть только на двух факультетах МГУ: на мехмате и у нас? У нас также изучают философию физики, биологии, математики и других наук. Лекции по проблемам сознания студентам читает в том числе известный нейрофизиолог Константин Анохин. И это очень важно. «Философия делает ясным то, что было смутным в мифе», — сказал Гегель. То есть должна разъяснять, а не затуманивать мозги.
Сегодня же многие считают, что чем мутнее и непонятнее я выскажусь, тем я философичнее.
Идеальный вариант — когда я сам себя не понимаю.
— То есть философия — это точная наука?
— Я так не сказал... Естествоиспытатели изучают мир объективно, в предметной форме.
С точки зрения механики, например, человек — совокупность рычагов. Естественные науки достигают высокой точности за счёт предельного огрубления бытия. А философия пытается рассмотреть мир с разных сторон, проникнуть в сердцевину, понять его как переживание.
Стремление к истине в науке носит векторный характер: более поздние системы описывают мир адекватнее своих предшественниц.
А в философии нет линейного прогресса, иначе нам незачем было бы изучать взгляды Платона, жившего две с половиной тысячи лет назад. Философия работает в смысловом пространстве, ограниченном общими повторяющимися вопросами, получая ответы на них внутри этого пространства. Здесь, в отличие от математики, нет константы 2 × 2 = 4.